В июне 1788 г. шведские войска перешли границу. Всего на суше и на море в распоряжении Густава находилось до 42 тысяч человек. Эту армию он предполагал сосредоточить где-либо вблизи Петербурга, например в Ораниенбауме. Главную надежду король возлагал на свой флот, который действительно находился в хорошем состоянии.
Вскоре этот флот при Гогланде встретился с русским, состоявшим под начальством адмирала Грейга.
Произошло (6-17 июля) упорное побоище, продолжавшееся пять часов. Хотя наша эскадра была слабее шведской, но мы одержали победу. «Я никогда еще не видал сражения более жаркого и хорошо поддержанного с обеих сторон», — писал адмирал Грейг, которого после этого сражения считали «спасителем столицы».
Желая ободрить и успокоить население севера Екатерина II переехала из Царского.Села в Петербург, обещая, в случае надобности, сама встать во главе армии, которой командовал гр. В. Мусин-Пушкин.
Предводительствовать шведскими войсками взялся сам Густав. Не имея талантов полководца, он лишь изнурил их бесцельными передвижениями и противоречивыми приказаниями. Временами недостаток продовольствия сказывался настолько резко, что шведские солдаты питались одним черствым хлебом.
В рядах войск слышался ропот. Дисциплина среди сухопутных войск Швеции была ослаблена и Густав III не сумел поднять ее. Теперь этот недостаток сказался особенно заметно. В войсках знали и чувствовали неискренность всех поводов к войне и потому, уже во время выступления к Фридрихсгаму (в июле 1788 г.) многие офицеры, забыв свой долг, демонстративно подали в отставку и уехали домой. Особенно велико было неудовольствие среди финских полков; их семьи, жилища и родина подвергались первой и наибольшей опасности. Но едва-ли не главной причиной неурядиц в армии оказалась слабость главнокомандующего генерала К. Армфельта, не сумевшего повлиять на подчиненных.
Когда король Густав прибыл в лагерь при Хуусула, его встретили общим неодобрением и критикой его неудачных распоряжений. Старшие офицеры, во главе с полковником Хестеско, заявили королю, что признают невозможным осаду крепости Фридрихсгама и требуют отступления; они ссылались при этом на недовольство солдат, которые готовы были оказать неповиновение. Король решил сам допросить войска. Он выехал в лагерь верхом и солдаты ответили обещанием следовать за ним против неприятеля.
Но наступление к крепости Фридрихсгаму произведено было неудачно и это дало новый повод к более сильному неудовольствию. Король согласился на отступление (24 июля 1788 г.).
В это время у финских офицеров созрел план обращения к Русской Императрице с предложением мира. Таким образом офицеры самовольно взяли на себя решение политических вопросов.
Им удалось убедить своего главнокомандующего, старого Карла Армфельта, что в их плане кроется спасение Швеции, и что он согласуется с сокровенным желанием короля. Офицеры собрались к К. Армфельту и у него составили записку (ноту), в которой от имени финской армии объявили, что не одобряют настоящей войны, что будут защищать Финляндию только от нападений, что просят Императрицу о возвращении части Финляндии, уступленной России в 1743 г. (по миру в Або), и, наконец, что желают, дабы для мирных переговоров были созваны представители (финской) «нации».
Скоро король узнал о том, что делалось за его спиной. Он потребовал от войск, расположенных около Анъяла, изъявления верноподданнических чувств. Подписавшие у К. Армфельта записку (ноту); поняли, что им нужна опора в большинстве товарищей. С этою целью они составили декларацию (или «акт соединения»), подписанную 113 офицерами анъяльского союза. Свое название союз получил от местечка Анъяла. В декларации офицеры-союзники поясняли незаконность войны и её плохое ведение, а также пытались доказать, что в их поведении крылось лишь желание исполнить свой долг и отвратить бедствие, грозившее отечеству, и если они обратились к русской Императрице, то единственно с целью посодействовать открытию мирных переговоров. Буде же Императрица откажет в мире, то они усмотрят в её действии нападение на Финляндию и в таком случае не положат оружия, пока королевство не будет находиться вне опасности.