Тогда началась вторая попытка — уйти в китайскую модель. С 2000-х эта идея все больше овладевала элитой. Управляемость, вертикали, больше государства, чем в 1990-х, больше мощи в одних руках, всеобъемлющий контроль за населением, одинаковость массового сознания.
Но мы — другие. На нас не «натянешь» азиатскую модель коллективного поведения людей. Мы не добьемся так высочайшей производительности и дисциплины, мы, скорее, разбежимся по серой, неформальной экономике, по своим углам, озираясь по сторонам — мы люди маленькие, на наш век хватит.
Китай в своей модели неизбежно идет по пути приращения рыночных свобод, он подчинен задаче преодоления дичайшей бедности, в которую был погружен еще 20 лет назад. В Китае — растущий средний класс. У нас обратный тренд — пусть медленное, но сжатие рынка, и есть риски, что мы можем сползти к закрытой, почти командной экономике.
Мы построили латиноамериканскую модель. Больше 20 лет глобальные инвесторы считали, что Россия — аналог Бразилии, и наоборот.
С 2022 г. есть высокие шансы уйти в иранскую модель или даже в командную, мобилизационную экономику.
Они. В чьей мы власти
В России сложилась модель жесткой элиты — из века в век. Мы — «внутри» этих людей, их желаний, их комплексов, их личностей. Из века в век для элиты народ — скорее, расходный материал, способ удовлетворить свои интересы (власть, имущество, личные идеи, персонализация и обожествление государства, мании). Не хотелось бы этого говорить, но такова практика, наше бытие. На это ясно указывает статистика человеческих потерь в последние 100 с лишним лет.
П. Клее
Это модель элиты «по образу Петра I» (об этом ниже). Он был одним из лучших ее образцов (а были и худшие). Природа, механика такой элиты — см. подробно в моей книге «Правила неосторожного обращения с государством».[12]
Россия как Бразилия
Финансовые рынки России и Бразилии многие годы были почти синхронны. Смотришь на рубль — а он двигается, как бразильский реал. Смотришь на акции на бирже в Сан-Паулу, а видишь, что с ними происходит в Москве. Особенно ярко — до 2014 г.
Эти рынки очень похожи. На них много иностранных спекулятивных инвесторов с горячими деньгами. И синхронность движения может означать только одно: они видят перед собой рынки и страны-аналоги и давно знают, что если падают акции в Бразилии, то они упадут и в России, и наоборот.
Так в чем же сходство?
Экономики по размерам схожи. Россия — 11-я в мире по номинальному ВВП, Бразилия — 12-я (2021, МВФ).
Россия — 6-я в мире по ВВП по паритету покупательной способности (ППС), Бразилия — 8-я (2021, МВФ). Эти экономики — во многом сырьевые (нефть, продовольствие, металлы).
Мы — похожи. Более 100 лет Бразилия остается рыночной экономикой, пытающейся соединить крупную собственность, социальный протекционизм, сильное влияние государства на хозяйство, ориентацию на Запад и собственные геополитические устремления. В 1930-е Бразилия и Россия одновременно прошли индустриализацию. В 1980-е жизнь Бразилии была подчинена пятилетним планам и суперпроектам, схожим с советскими (гигантские предприятия, стратегические вооружения, космос и атом, трансконтинентальная транспортная инфраструктура).
Экономика Бразилии была огосударствлена (в 1981 г. 50 % чистых активов составляли госпредприятия, 58 % кредитного портфеля формировались банками с госучастием). Широко развиты государственное планирование и контроль производства, цен, финансового оборота.[13] Между Россией и Бразилией — «парадоксальная схожесть».[14]
Жизнь Бразилии отличается крайностями. Военные перевороты 1930 и 1964 гг., приход к власти левых сил в 1961–1964 и 2002 гг., череда президентов, не закончивших своего срока, циклические движения между открытостью и национализмом, авторитарностью и демократией, социалистической идеей и рынком. Вспышки экономического роста («чудо» конца 1960-х), в свою очередь, сменялись гиперинфляцией, финансовыми кризисами и денежными реформами. В 1967, 1986, 1993, 1994 гг. — деноминации валюты в 1–2,7 тыс. раз. Экономика зависит от цен на экспорт (в 1997–2002 гг. мировые цены на кофе упали почти в 4 раза, на сахар — в 1,5 раза, Бразилии было очень не по себе).
А в чем еще сходство?
В идеологии, в том, что Бразилия видится как великая держава (региональная), как страна, имеющая особое предназначение и свою цивилизацию.
Существует большое сходство в коллективных моделях поведения населения. Как сказал президент Ф. Кардозу (2002), «бразильцы гордятся своей душой, тропически русской».
12
Разделы «Психика первых лиц», «Мыслительная деятельность первых лиц», «Животное происхождение правителей» // Миркин Я. Правила неосторожного обращения с государством. М.: АСТ, 2020.
13
Politics, Policies & Economic Development in Latin America. Ed. By Wesson R. Hoover Institution Press, Stanford University, 1984. P.67.