Но опасения нападения англичан не остановили возобновления решительных действий против шведов. К наступающей весне 1721 года у Котлина и в Ревеле поспешно вооружался флот из 27 кораблей, 12 фрегатов и мелких судов и 3 бомбардирских кораблей; а галерный флот, в числе которого одних галер было более 170, готовился к новому походу в стокгольмские шхеры.
Раннее прибытие в Балтику сильного английского флота заставило Петра вместо наступательного положения ограничиться оборонительным. Корабельный флот был удержан у Котлина, в море оставлены только крейсеры, и в Ревель отправлен отряд из 6 кораблей. При невозможности же послать в виду англичан весь галерный флот в шведские шхеры, отправили от Аланда к Гефле, под начальством генерал–лейтенанта Ласси, отряд из 60 галер и островских лодок с десантом в 5 тысяч пехоты и 450 казаков. Ласси, высадив десант на шведский берег и уничтожив почти без сопротивления слабые отряды неприятельских войск, разорил один оружейный и 12 железных заводов и до 40 каботажных судов. При этом захвачена значительная военная добыча и несколько пленных.
Погром, произведенный отрядом Ласси, был одною из причин, принудивших, наконец, Швецию окончить непосильную для нее борьбу с победоносным противником, и 30 августа 1721 года в городе Ништадте заключен был желаемый Россией мир, по которому ею приобретены: Лифляндия, Эстляндия, Ингрия, часть Корелии и часть Финляндии с Выборгом. Таким образом, Россия овладела восточною оконечностью Финского залива, всем южным его берегом с Рижским заливом и с прилегающими к завоеванным берегам островами. На этом пространстве находились, не считая мелких портов, быстро разрастающийся Петербург, с крепкою охраной его – Котлином, и старинные торговые приморские города: Выборг, Нарва, Ревель и Рига. Благодаря таким приобретениям и сильному победоносному флоту Петра, владычество Балтийским морем переходило теперь от Швеции к России, что для последней, в недалеком будущем, обещало расширение торговли, улучшение экономического сбыта, распространение образования и возвышение политического значения государства.
Двадцатилетняя тяжелая борьба доказала, что Петр Великий мог, по справедливости, гордиться созданным им флотом, бывшим одним из главных виновников приобретения для России нового моря, открывшего ей свободное сообщение с Западной Европой.
Ништадтский мир отпразднован был в Петербурге и в Москве торжествами, продолжавшимися несколько дней. В обеих столицах устроены были громадные маскарадные процессии. В Петербурге гуляли по улицам и катались по воде на баржах и верейках, на которых посетили Котлин и Шлиссельбург. В Москве же, где празднество происходило в декабре месяце, маскарадная процессия состояла из множества поставленных на полозья судов различной величины и формы. Под предводительством самого Петра, командовавшего флагманским кораблем, процессия с музыкой и пушечной пальбой двигалась по улицам столицы и, проходя по Кремлю, отдавала честь ботику «Дедушка русского флота», выставленному на подножии, украшенном соответствующими торжеству надписями и аллегорическими картинами. Торжественная выставка «Дедушки» ясно указывала, что подобный почет воздается ему за важные заслуги, принесенные его доблестным потомством.
При заключении мира вице–адмирал Петр Михайлов «в знак понесенных трудов в сию войну» произведен в адмиралы. Апраксин, получавший по смерти Головина фельдмаршальское или генерал–адмиральское жалованье и титуловавшийся то адмиралом, то генерал–адмиралом, теперь получил кейзер–флаг, представляющий как бы утверждение в звании генерал–адмирала. Крюйс, в непродолжительном времени после своего осуждения возвращенный из ссылки и занявший прежнее место в морской администрации, по случаю мира получил чин адмирала, князь Меншиков, Сиверс и Гордон произведены в вице–адмиралы; Наум Сенявин, Сандерс и Фангофт – в контрадмиралы.
Утвердясь прочно на Балтийском море, Петр немедленно начал готовиться к завоеванию части берегов Каспия, принадлежащих Персии. Мысль о Каспийском море, впрочем, давно занимала Петра I, желавшего восстановить для пользы России тот древний торговый путь, который проходил через Каспий из Средней Азии и Индии. Об осуществлении этого колоссального предприятия Петр думал еще юношей, во время посещения Архангельска, и потом, несмотря на войну, поглощавшую почти все средства государства, находил возможность улучшать на Каспийском море судостроение, которое до него было в самом печальном положении. По свидетельству одного из лучших офицеров того времени, каспийские торговые суда, называемые «бусами», прежде строились «из брусьев с перерубами, как избы», и могли ходить только с попутным ветром, в случае же противного пускались в обратный путь или к ближайшему якорному месту. Для улучшения торговых судов Петр, еще в первые годы шведской войны, приказал строить для Каспийского моря в Казани более удобные грузовые суда: каты и шмаки. Перевозка товаров, производившаяся здесь на казенных судах и находившаяся под ведением астраханской таможни, в 1707 году передана была под начальство морского офицера. В 1713 году Петр, получив сведения о золотых приисках, находящихся в верховьях реки Аму—Дарьи, для отыскания их, а главное, для расследования торговых и особенно водных путей в Азию и Индию, отправил две экспедиции: первую из Сибири, вверх по Иртышу, а другую, под начальством Преображенского офицера князя Бековича—Черкасского, через Каспийское море в Хиву.