Прямые свидетельства, полученные при археологических раскопках погребений, указывают на наличие социальной стратификации в этих обществах. Некоторые тела были захоронены с гораздо большим количеством материальных ценностей, чем обнаружено в других погребениях; отдельные захоронения делались в стороне от других. Не столь прямым свидетельством являлось расположение жилищ: часть домов в поселении была построена на холмах, тогда как другие располагались ниже. Хотя слово «стратификация» предполагает незавершенный процесс, а доступные археологические свидетельства относятся к прошлому, тем не менее версия, согласно которой разделение по уровню материальной обеспеченности имело место, выглядит достаточно убедительной. Строго говоря, свидетельства, получаемые путем изучения погребений, где мы видим, что в некоторых захоронениях присутствовали оружие лучшего качества и украшения, говорят только о том, что на момент смерти эти люди располагали большим количеством имущества, чем другие. Однако подобная практика была столь повсеместно распространенной, что это позволяет воспользоваться более общими выводами и применительно к Балтийскому побережью. Свидетельства, касающиеся жилья, могут толковаться двояко, поскольку не все археологические раскопки поселений демонстрируют разный — и высокий, и низкий — уровень качества жилья: некоторые из племенных обществ характеризуются значительной дифференциацией по этому признаку, тогда как другие различаются меньше.
Социальное разделение, основанное на материальном благосостоянии, не могло быть значительным, поскольку нет никаких свидетельств того, что в этих обществах, функционировавших лишь на уровне обеспечения выживания, существовало сколько-нибудь значительное накопление каких бы то ни было богатств. Тогда не было разделения населения на городское и сельское и, соответственно, не существовало поселений городского типа, где богатства могли бы аккумулироваться быстрее. Материальные различия между отдельными индивидами не влекли за собой немедленной социальной стратификации, поскольку высокий статус — то есть статус вождя, шамана, старейшины или богача — сохранялся лишь на протяжении жизни конкретного человека. Мы ничего не знаем о практиках наследования в этих обществах и, соответственно, о том, могли ли богатство и высокий статус концентрироваться на протяжении нескольких поколений в пределах одной семьи. Помимо этого, долгосрочная и фиксированная социальная стратификация могла легко стать жертвой внезапных перемен в обществах, которые были столь численно невелики, — неблагоприятное стечение обстоятельств могло легко ввергнуть все общество в относительную бедность.
Подобные замечания относительно социальной стратификации, однако, не являются аргументом в пользу утверждения, что социальная структура этих обществ была полностью однородной. Существует множество свидетельств наличия специализации ремесленного труда, присутствия людей, обладавших особенными способностями в таких сферах, как работа с металлами, строительство, ювелирное дело, — короче говоря, тех, чьи навыки были необходимы для создания вещей, которые мы находим в погребениях. Эти навыки передавались в семье из поколения в поколение.
Однако значительная дифференциация в сфере занятости, скорее всего, была для подобных обществ непозволительной роскошью; большинству людей приходилось и успешно справляться с крестьянским трудом, и демонстрировать навыки умелого кузнеца, отличного пчеловода, а если того требовала ситуация — хорошего воина или даже военачальника. Мера, в которой подобные маркеры высокого статуса и титулы признавались на протяжении всего периода жизни поколения, неизвестна, так же как и степень авторитета, которую сохраняли военные лидеры с течением времени.