Однако признаки сходства народов побережья и Руси имеют меньшее значение, чем их различия. Во-первых, русские княжества были больше по размеру, и около 1000 г. н. э. они могли находиться на стадии значительного роста населения. Во-вторых, их лидеры были экспансионистски настроены и активно стремились к контролю над новыми территориями, вели почти постоянные битвы друг с другом и с народами к югу и востоку. В-третьих, они смогли установить правление династий, в рамках которых политическая власть передавалась из поколения в поколение, сохраняя таким образом легитимность. И даже в таком случае эти народы могли избегать унифицированной государственности; существовавшие династии были не более чем отдельными семьями, добившимися власти на какой-то период и при потере могущества заменявшимися другими. Даже сильные правители были вынуждены постоянно вступать в соглашения с относительно состоятельными и стремившимися к власти соперниками на своей территории, которые уже начали формировать класс бояр, всегда готовых сменить существующих властителей. Объединенное Русское государство не появилось естественным путем; за него пришлось бороться, и образовалось оно существенно позже описываемого времени.
Остается загадкой, почему русские княжества, соседствовавшие с народами побережья, не стремились к неуклонному расширению своего влияния на западе. Возможно, одновременная экспансия в трех направлениях (на восток, юг и запад) находилась за пределами их возможностей, и, возможно, три балтийских народа, живших прямо за восточными границами Руси, — эсты, латгалы и литовцы — были вполне готовы защитить себя. Таким образом, княжества Руси (и, в свою очередь, народы побережья) сохранили статус-кво, что предполагало и периодические рейды друг против друга (некоторые из которых изначально выглядели как попытки экспансии, но предположительно не были таковыми). Латгалы на протяжении определенного времени платили дань полоцкому князю. На протяжении этого периода постоянных военных междоусобиц существовали и отношения другого рода; например, латгалы получили первый опыт соприкосновения с христианством благодаря миссионерам из русских княжеств; и торговая деятельность, хотя и периодически прерывающаяся, никогда не исчезла полностью. Когда к концу XII в. с запада пришли иностранцы с более определенными целями, народы Балтийского побережья не имели никаких причин рассматривать их как-то иначе, чем еще одну беспокойную группу чужаков.
2. Новый порядок (1200–1500)[4]
Во второй половине XII в. несколько связанных между собой цепочек событий привели к значительным изменениям в восточной части Балтийского побережья, в результате которых здесь воцарился «новый порядок». Эта трансформация, в ходе которой европейцы с запада пришли и остались на побережье, не произошла за один день; фактически она растянулась на полтора века. Чтобы правильно понять сущность данного процесса, мы должны отойти от упрощенных моделей происходящего и рассмотреть события во всей их сложности. Народы побережья были знакомы с чужаками в своей среде, по меньшей мере, с IX в., когда викинги использовали прибалтийские водные пути, чтобы путешествовать далее на восток, на территорию Руси. Торговцы с запада и востока приходили и уходили, как и христианские миссионеры из русских земель. Как эти «чужаки» воспринимались народами побережья, мы точно не знаем, однако появление здесь германских крестоносцев и торговцев вряд ли являлось чем-то необычным. Их воинственность также нельзя считать нетипичной, — по крайней мере, таковой она не могла казаться изначально. В конце концов, сами племена побережья вряд ли можно назвать совершенно мирными земледельцами: на протяжении столетий они совершали набеги на соседние территории и грабили их, захватывая пленников и рабов. Ни один из этих набегов не был примером продуманной экспансионистской политики, за исключением, возможно, походов литовцев на их восточных соседей. Но стало бы ошибкой считать насильственные действия местного населения исключительно оборонительными или лишь ответными на внешнюю агрессию; судя по всему, они были частью повседневной жизни на побережье Балтики. В конце концов, укрепленные городища на холмах являлись излюбленной формой поселений в регионе.
4
На заставке: крест Тевтонского ордена, епископ Альберт (копия скульптуры К. Берневича в Риге), эмблема Ордена меченосцев.