Вторые парламентские выборы после 1991 г., прошедшие в Эстонии и Латвии в 1995 г. и в Литве в 1996 г., следовали образцу первых: очевидная непопулярность партий, находящихся у власти (во время первых выборов это были народные фронты); расширение круга соперников — существующих и новых партий, коалиций и отдельных группировок; политические платформы, полные обещаний, но не описывающие, как именно данные обещания станут выполняться; доверие к результатам голосований, а также акцентирование внимания в предвыборной литературе к тем членам партии, кто сохранял высокий рейтинг популярности. В Эстонии за власть боролись 17 партий и коалиций, в Латвии — 19, а в Литве — 27. Результаты показали, что электорат мало разбирался в политической деятельности «наверху» в отличие от тех, кто был вовлечен в нее непосредственно. В Эстонии консервативно-националистический блок «Отечество» потерял около двух третей принадлежавших ему ранее мест в парламенте, в то время как партии с уклоном в популизм добились больших успехов. В Латвии «Латвийский путь» отступил на второе место, количество его депутатов в парламенте упало с 36 до 17. В Литве избиратели отвернулись от Демократической партии труда (ДПТ), созданной Бразаускасом, и начали больше симпатизировать правым партиям; количество мест в парламенте ДПТ упало со 141 до 50.
Вторые парламентские выборы отличались также готовностью избирателей менять свои предпочтения (в том числе весьма радикально), если им казалось, что находящаяся у власти коалиция не решает серьезных проблем, в особенности экономических. Опросы общественного мнения демонстрировали наличие группы электората, одновременно заинтересованной в «новом вхождении в Европу» и в быстрой ликвидации трудностей переходного периода, таких, как снижение доходов граждан, безработица (в том числе частичная), рост цен на продукты и социальные услуги, которые в недалеком прошлом были почти или полностью бесплатными (медицинское обслуживание, образование, общественный транспорт, центральное отопление). Некоторые из этих проблем — такие, как высокая стоимость импортных продуктов, — очевидно, требовали протекционистских мер. Для значительной части населения «новое вхождение в Европу» означало появление в стране западных инвестиций; однако платформы политических партий не акцентировали внимание на том, что подобный процесс может привести к весьма болезненным переменам как для отдельных граждан, так и для общественных институтов, поскольку это вызвало бы негодование избирателей. То, что партии и коалиции, формулируя свои политические платформы, в значительной степени опирались на данные опросов общественного мнения, определенно соответствовало общей демократизации политической жизни, однако подвергало эти партии риску впасть в популизм.
Несмотря на то что партии (особенно их парламентские фракции) могли установить строгую внутреннюю дисциплину и стремились распространить ее и на коалиции, в которых участвовали, это получалось у них далеко не всегда: часто партнеры по коалициям угрожали друг другу прекращением сотрудничества, в случае если их требования не будут удовлетворены. Отдельные члены партий покидали их ряды и становились беспартийными членами парламента; случалось и так, что группы членов партии выходили из нее, чтобы организовать новую, собственную партию, где занимали лидирующие позиции. Все политические колебания подобного рода добросовестно отражались в прессе, что ухудшало имидж партий и законодательных структур и вызывало у избирателей циничное отношение к намерениям и мотивам политической элиты.
Тем не менее ко времени третьих парламентских выборов (1999 г. — в Эстонии, 1998 г. — в Латвии и 2000 г. — в Литве) активность избирателей не давала оснований полагать, что население полностью разочаровалось в новой политической системе. Несмотря на то что количество принявших участие в голосовании уменьшилось по сравнению с первыми выборами (с 67 до 57 % в Эстонии, с 89 до 71 — в Латвии и с 75 до 52 % в Литве), процент избирателей в среднем оставался более высоким, чем во многих сложившихся западных демократиях. Не ослабело и желание амбициозных политиков быть услышанными в парламенте: на третьих независимых парламентских выборах в Эстонии за место в парламенте боролись 12 партий, в Латвии — 21 партия и в Литве — 17. К этому времени множество известных людей сменили партийную принадлежность или даже создали собственные партии. За десятилетие, прошедшее с 1991 г., во всех трех странах установились парламентские демократии, фундаментальные принципы которых были в целом приняты населением даже несмотря на то, что политическим деятелям (в парламентах и за его пределами), как правило, приходилось иметь дело с общественным мнением, которое могло быстро меняться от активной поддержки до самого сурового осуждения.