1399–1413: Вопрос законности
30 сентября 1399 года епископ Сент-Асафа вслух громогласно зачитал собравшимся сеньорам и представительству общин в парламенте тридцать три статьи акта о низложении Ричарда II. Там подчеркивались тиранические замашки короля, в том числе введение несправедливых поборов, беззаконное убийство подданных, презрение к Великой хартии вольностей и подавление подданных. Обвинения на самом деле вовсе не выглядели беспочвенными и, несомненно, демонстрировали непригодность Ричарда к правлению, что в целом признавал, похоже, и он сам. По завершении чтения Болингброк поднялся и объявил о своих притязаниях на престол на основании родословной — происхождения от Генриха III — и намерения спасти страну от «неверного правления и небрежения законами и обычаями этого царства» [26]. Затем граф Нортумберленд и лорд-казначей Англии спросил, готов ли парламент признать Генриха королем. Собравшиеся единодушно ответили согласием.
События 1399 года действительно были революционными. Взгляды Ричарда II на королевскую власть все больше расходились с воззрениями большинства его политически значимых подданных. Проще говоря, Ричард ставил себя выше законов, принимаемых парламентом с согласия общества. Однако он был помазанником Божьим и безоговорочно полноправным королем, а его низложение меняло политическую культуру средневековой Англии. Если точнее, оправдания его свержению и установлению монархии Ланкастеров в основе своей представляли радикальный отход от любых прежних практик. Королевские права Генриха IV основывались на трех принципах.
Король Генрих IV. (1366–1413). Гравюра Э. Боке из «Каталога венценосных и благородных авторов» (Catalogue of the Royal and Noble Authors) Х. Уолпола. Великобритания, 1806
© Georgios Kollidas / shutterstock.com
Во-первых (и это самое важное), новое государственно-политическое устройство королевства Ланкастеров подчеркивало обязанность государя придерживаться коронационной клятвы и править в интересах общего блага. Ричарда свергли как раз за нарушение обязательств и «неверное правление». Генрих IV, таким образом, принимал обязательства поддерживать правосудие, защищать королевство, не облагать население несправедливыми налогами и обеспечивать устойчивость королевских денег. Ожидание сего господствовало в политическом процессе на протяжении первого десятилетия династии Ланкастеров и вращалось вокруг вопросов налогообложения и подотчетности короля парламенту. Восходя на престол, Генрих, подчеркивая относительную слабость его позиции, пообещал не отягощать подданных поборами. Наверное, он надеялся на богатую казну Ричарда и ресурсы герцогства Ланкастерского как на фундамент устойчивости королевских финансов. Но вскоре Генрих столкнулся с мятежом на домашнем фронте и войной с Шотландией — на внешнем, а потому был вынужден просить парламент о введении новых пошлин. В 1401 году депутаты потребовали загладить обиду до выплат, а через три года обусловили денежные ассигнования назначением особых казначеев для надзора за сбором податей и их расходованием. Более того, в 1406 году все траты короны взял под рассмотрение королевский совет, назначенный парламентом, что и вынудило Генриха сетовать, будто «королям не в обычае самим платить по счетам» [27].
Во-вторых, законность правления Ланкастеров основывалась на народной поддержке, за которой обращался Генрих Болингброк. Генриха IV провозгласили королем в парламенте, но политическая культура династии Ланкастеров подразумевала подотчетность королевской власти не только палате общин. Как настаивает Майкл Беннетт, «считалось общеизвестным фактом, что Генри взошел на престол на основании договоренности с народом» [28]. В 1402 году уже слышались жалобы на то, что король повышает налоги не ради общего блага, а ради обогащения своих придворных и помощников из ближнего круга. Более того, о Генрихе все чаще говорили как о нарушителе данного слова, причем не только относительно методов правления. Выходило, что при захвате власти в 1399 году он намеренно лгал, утверждая, будто по возвращении в Англию собирался только вернуть себе герцогство Ланкастерское. Именно эти сетования лежали в основании причин вспышки мятежа архиепископа Скрупа Йоркского в 1405 году. Еще в мае 1402 года для борьбы с распространявшимися слухами о нарушении королем обещаний повсюду в королевстве распространялись прокламации, напоминавшие: «Всегда было и будет намерением короля, чтобы благополучие, законы и обычаи королевства почитались и поддерживались» [29]. На протяжении большей части первого десятилетия правления Ланкастеров король оставался на положении, если можно так выразиться, отстающего. Он постоянно оказывался вынужденным реагировать на вызовы его королевской власти и авторитету. По словам одного хрониста, Генриху даже пришлось публично клясться, что он не захватывал корону, но был «должным образом избран». Если утверждение хрониста — правда, налицо примечательное признание шаткости основ правления Ланкастеров.
26
27