Наиболее значимо возросшая важность Вудвиллов (по крайней мере, политическая) проявилась в благодеяниях, посыпавшихся на голову отца королевы Ричарда, барона Риверса, который сделался графом, лордом-казначеем и лордом-констеблем Англии. В 1460 году Риверс с сыном попали в плен к баронам Йоркской партии в Сануидже и были привезены в Кале, где Уорик бесчестил их как худородных и порицал за наглость, с которой они осмелились бросать вызов «баронам королевской крови» и оспаривать их права давать советы Генриху VI [105]. Эдуард, одурманенный любовью и увлеченный Елизаветой, похоже, начисто забыл о прошлых делах; однако у Уорика и некоторых других участников Йоркской партии с памятью дело обстояло явно куда лучше.
Вторым аспектом проводимой короной линии, входившим в противоречие с взглядами Уорика и подрывавшим его влияние во второй половине 1460-х годов, стала внешняя политика. С начала царствования своего государя граф Ричард, обхаживаемый новым французским королем Людовиком XI, последовательно выступал за союз с французами в противовес альянсу с бургундским двором. Между тем имеются свидетельства, что Эдуард IV едва ли не с начала правления вынашивал планы возобновить Столетнюю войну. Избрание в 1463 году в рыцари ордена Подвязки герцога Милана и короля Неаполя может указывать на намерение окружить французов своеобразным поясом враждебных им государств, связанных личными узами с Эдуардом. Очень примечателен в этой связи отказ от чести вступления в орден Подвязки Филиппа Доброго, герцога Бургундского, отлично понимавшего, какие рыцарские обязательства свяжут его в противном случае с Эдуардом.
Женитьба короля изменила дипломатическую обстановку. Поскольку о брачном союзе речи уже не шло, Эдуард презрительно обошелся с французскими послами, прибывшими в Англию в сентябре 1464 года. Более того, в середине 1460-х годов в окружении короля раздавались громкие голоса, подталкивавшие его к союзу с Бургундией и старавшиеся отдалить от Франции. Не стоит недооценивать обеспокоенность торгового сообщества, крайне заинтересованного в сохранении коммерческих связей с Нидерландами; однако и Вудвиллы тоже ориентировались на Бургундию. Прежде всего надо помнить о близости их через брачные узы к Люксембургскому дому. Поэтому двор Эдуарда чем дальше, тем больше присматривался к герцогам из рода Валуа, ища вдохновения в их влиянии.
Эдуард устранился от конфликта, разгоревшегося между Францией и Бургундией в 1465 году (так называемой войны Лиги общего блага), но смерть в августе того же года Изабеллы де Бурбон, второй жены Карла Смелого, графа Шароле и наследника Филиппа Доброго, спровоцировала новый раунд дипломатического маневрирования. Несмотря на возглавляемые Уориком посольства к обоим дворам, дела у англичан складывались все благоприятнее для заключения союза с Бургундией. В июне 1467 года Антуан, незаконнорожденный сын Филиппа Доброго, прибыл в Англию для участия в турнире, где блистательно проявил себя в поединке с лордом Энтони Скейлзом. Эдуард лично отобрал большую государственную печать у архиепископа Невилла, заменив его на посту канцлера епископом Бата и Уэллса Стиллингтоном.
Турнирные состязания в Смитфилде прервала смерть Филиппа Доброго 15 июня 1467 года. Такую возможность продолжить дипломатическое окружение Франции и ожидал Эдуард. Были упрочены союзы с Бретанью и Кастилией, а в ноябре король заключил торговое соглашение с Бургундией. В то же самое время сестра Эдуарда Маргарита предстала перед советом и дала согласие выйти за Карла, нового герцога Бургундского. Данное событие соответствующим образом ратифицировали в феврале 1468 года, а в мае король объявил парламенту о намерении вторгнуться во Францию. Собрание реагировало положительно, одобрив введение значительных пошлин, но политика короля имела рискованный характер. Он выдал непопулярные концессии бургундцам, много одолжил, чтобы обеспечить приданое сестре, и вызвал отчуждение со стороны самого могущественного из подданных, графа Уорика.
К концу 1468 года политика, проводимая Эдуардом как в стране, так и за рубежом, нарушила равновесие в королевстве. Неуклонно ширились слухи о кознях Ланкастеров: разоблачили крупный заговор с участием лондонского старейшины, сэра Томаса Кука, и нескольких приверженцев Ланкастеров, помилованных и примирившихся с режимом, например сэра Джервиса Клифтона. В предательских делах были замешаны участники Йоркской партии и слуги графа Уорика — хотя бы барон Джон Венлок. На континенте все больше поговаривали, будто Уорик тайно сносится с приверженцами Ланкастеров в изгнании или даже планирует заменить короля младшим братом, герцогом Кларенсом. Вызванный для разговора к государю граф Ричард, однако, отказался даже обсуждать подобные вздорные сплетни. В 1468 году в Кенте и срединных графствах вспыхивали одно за другим волнения; в других местах тоже росло недовольство усилением влияния некоторых доверенных придворных Эдуарда. В начале 1469 года в юго-западном регионе были арестованы и затем казнены Томас Хангерфорд и Генри Куртене только потому, что Хамфри, барон Стаффорд Саутуик, точил зуб на принадлежавшее Куртене графство Девон. И слухи, судя по всему, подтвердились уже в мае, когда Стаффорд сделался графом Девоном.
105