Трудно оценить значение Герберта Уэллса (1866—1946) для истории фантазий европейца XX века. Он был одним из тех писателей, которые сделали сюжеты созданных ими произведений своего рода джазовыми стандартами фантастики. Ему принадлежат печальная история путешествий по времени, первый масштабный эпик о вторжении инопланетян, романы о природных и, как сказали бы сейчас, техногенных катастрофах, фантастические утопии и антиутопии, романы-предупреждения об открытиях в сфере военного дела и о масштабах новых войн, ожидающих человечество… Как сказали бы сейчас, Уэллс писал в различных жанрах фантастики. На самом же деле он создавал эти жанры, приучая воображение своих читателей к неожиданным персонажам и поворотам сюжета.
У Уэллса более мрачный, скорее даже «готический» взгляд на будущее и на роль изобретений в истории человечества, чем, например, у Жюля Верна. Эпоха дредноутов, отравляющих газов и социальных революций, в которую он жил, настраивала писателя на печальный лад. Как любой великий фантаст, он прозревал будущее, и далеко не все из увиденных им картин вдохновляли. Еще при жизни Уэллса фантастика совершит «великий побег» в мир «фэнтези», — мир магических способностей, тайных знаний и героических судеб. В известной степени это будет бегством от реальности XX века. Но Уэллс радикально не похож на писателей «фэнтези», — как и на большинство фантастов, которые придут в литературу после его смерти. Его фантастика всегда на пороге реального, она показывает нам события, которые должны или могут случиться.
Фантастический роман для Уэллса — это прогноз, который обращен не только к читателю, но и к политическому деятелю. С этой точки зрения творчество Уэллса ближе советской фантастике, чем западной: он, как и отечественные авторы, стремился научить читателя, предупредить его. Уэллс принадлежал к тому — почти вымершему ныне — типу писателей, которые верят, что подлинное призвание литературы быть властительницей дум. И он добивался того, чтобы к нему прислушивались: Уэллс встречался в Лениным, Сталиным, Рузвельтом, возглавлял один из комитетов при Лиге Наций, а с 1934 года до самой своей смерти был председателем международного ПЕН-клуба.
Сразу после окончания Первой мировой войны Уэллс совершил радикальный шаг — от будущего обратился к прошлому. В 1920 году он подготовил первый вариант «Краткой истории мира», которую перерабатывал вплоть до самой смерти.
Сейчас уже не имеет смысла оценивать научное значение этой книги. Уэллс писал на основании данных антропологии и исторической науки первой половины XX века. В наше время многое звучит по-другому: современная наука имеет совершенно иные концепции по поводу происхождения человека и древности рода homo sapiens; мы куда больше знаем об индийской, шумерской, египетской цивилизациях, мы по-другому смотрим на религиозную историю средних веков и на эпоху экспансии цивилизации Запада. И даже оценка событий, произошедших перед Второй мировой войной, выглядит ныне иначе.
Но книга Уэллса — прежде всего увлекательное чтение, а не учебник по истории. Уэллс не мог себе позволить быть скучным. История рода человеческого раскрывается на страницах этого сочинения как роман, сочетающий в себе черты приключенческой литературы, семейной драмы и трагедий Шекспира. Занявшись историей, Уэллс явно старался разобраться и со своим видением будущего. Предсказав в своем первом знаменитом сочинении «Машина времени» крах современной цивилизации, здесь он попытался объяснить, что привело человека к порогу абсолютной деградации. И нашел ответ на этот вопрос: «В девятнадцатом веке энергичные люди хватали власть и богатство, даруемые наукой, без особой благодарности и не подозревая, какую цену придется заплатить за все это. Теперь счет уже представлен». Ответ, быть может, не исчерпывающ, но достаточно точен. Первая половина XX века Уэллсом трактуется как эпоха человеческого безумия. Если вспомнить, что именно тогда возник институт психоанализа и появилась «мода» на перманентное лечение человеческой души, то и этот диагноз великого фантаста не кажется слишком резким. Рецепт выздоровления, предлагаемый Уэллсом, едва ли будет принят большинством российских читателей: «Расстояния настолько сократились, а материальные силы столь возросли, что суверенитет государств становится уже невозможным. И тем не менее мы упорно и катастрофически цепляемся за него. Но так или иначе, а все хитроумные финансовые системы должны быть ликвидированы, и необходимо организовать всемирное управление экономической и политической жизнью, если человечество не желает своей погибели». И ведь Уэллс пишет не о некой умозрительной ситуации, он пишет о той самой глобализации, с последствиями которой мы начинаем сталкиваться уже сейчас.