Наблюдательность Теккерея, тонкость психологического анализа в этой книге поразительны. Пространный пассаж из главы LIX, на наш взгляд, сделал бы честь любому автору психологического романа XX века, а потому позволим себе привести его здесь полностью:
«Мы очень мало меняемся. Когда мы говорим, что этот мужчина или та женщина не таковы, какими были на нашей памяти в юности, и отмечаем (конечно, с осуждением) изменения в наших друзьях, мы, возможно, не учитываем, что обстоятельства только выявляют скрытые дефекты или качества, а не создают их. Сегодняшние эгоистическая апатия и равнодушие — это следствие вчерашней эгоистической страсти и домогательств; презрительность и изнуренность, кричащие vanitas vanitatum, — всего лишь утомленность нездорового аппетита, пресыщенного наслаждением; наглость преуспевшего parvenu — это лишь неизбежное продолжение карьеры алчного борца; изменения в нашем образе мыслей похожи на седину или морщины, это только завершение роста и увядания, предопределенных всему, что смертно: белоснежное ныне было некогда черным как смоль; нынешняя неповоротливая тучность была всего несколько лет назад пылким румяным здоровьем; эта спокойная усталость, терпимая, отрешенная и разочарованная, была еще недавно неистовым и пламенным честолюбием и всего лишь преобразилась в покорное спокойствие после многих битв и поражений. Счастлив тот, кто способен с таким благородством вынести это банкротство и мужественно, скрепя сердце, отдать победительнице Судьбе свой сломанный меч! Разве не страшно тебе, друг-читатель, раскрывший эту книгу ради нескольких минут легкого чтения, но отложивший её для мрачных раздумий, не страшно разве тебе подумать, как ты, подытожив свои успехи или поражения, заняв достойное положение или безвестное и безнадежное место в толпе, пройдя через такое количество боев и поражений, успехов, преступлений и раскаяний, тебе лишь известных, ты, который так часто влюблялся и охладевал, плакал и снова смеялся, — подумать, что ты — тот самый Ты, кого помнишь еще ребенком, до того, как начался твой жизненный вояж? Он был успешным, и ты входишь в порт — капитан-победитель, кивающий у борта ликующим возгласам людей под пушечный салют, но под звездой на твоей груди никому не известная печаль. Или ты потерпел кораблекрушение и без всякой надежды привязал себя к мачте где-то в открытом море... Тот, кто тонет, так же, как тот, кто преуспел, совершенно одинаково думают о доме и вспоминают время, когда они были детьми: ты одинок на теряющемся из виду обломке мачты — одинок и посреди аплодирующей тебе толпы».
После завершения «Пенденниса» Теккерей «погрузился» в XVIII век.
В отличие от предыдущих книг, «История Генри Эсмонда» представлялась ему настолько серьезной, что он решил отказаться от публикации ее отдельными выпусками.
Роман написан в период с сентября 1851 по май 1852. Внутренним толчком к его созданию послужило глубокое душевное потрясение — разрыв с Джейн Брукфилд, женой друга писателя, отношения с которой на протяжении нескольких лет заполняли его личную жизнь. Описывая в романе ревнивую привязанность Генри Эсмонда к леди Каслвуд, страдающей от бездушия супруга, Теккерей передавал собственные переживания.
«Я пишу книгу, полную душераздирающей меланхолии, которой отмечено моё нынешнее состояние», — писал он леди Стенли в октябре 1851 г.
Это история полковника Эсмонда, жившего в начале XVIII века, рассказанная им самим на склоне лет. Роман обнаруживает доскональное знание Теккереем описываемой эпохи, давно привлекавшей его. Язык книги стилизован под слог времени королевы Анны (1702—1714), здесь много моралистических отступлений, латинских цитат, параллелей с библейскими и мифологическими персонажами. Для создания иллюзии принадлежности романа к давней эпохе автор даже настоял, чтобы первое его издание набиралось старым шрифтом и печаталось с соблюдением норм того века. Тем не менее, это не подражание, а естественное пользование стилем, не исключающее собственных авторских наблюдений, свойственного самому Теккерею юмора.
В книге действует много реальных исторических лиц: генерал Мальборо, политик и философ Болинброк, писатель Свифт и др.
Участник многих исторических событий, Генри Эсмонд наделен прекрасными душевными качествами. Он стремится быть честным и обходиться без наследственных привилегий. Но судьба его печальна. Он объявлен незаконнорожденным, а доказать «законность» своего происхождения не хочет, чтобы не запятнать поддержавшего его в детстве Франка Каслвуда, хотя этот последний сам признает себя недостойным занимать положение главы рода.
Эсмонд безнадежно любит бессердечную красавицу Беатрис, сестру Каслвуда, пока не убеждается, что она не заслуживает ни любви, ни уважения. Он поддерживает изгнанную династию Стюартов, но в конце жизни испытывает разочарование и в деле, которому он служит. Познакомившись с деталями политической борьбы, Генри Эсмонд, выражая взгляды самого автора, отвергает политические принципы борющихся партий и уходит от решения политических проблем. Соединив свою судьбу с матерью Каслвудов, которая давно его любит, он уезжает в Америку.
Мемуары Эсмонда — это рассказ умудрённого жизнью человека, с любовью вспоминающего о пережитом, но осознавшего тщетность своих былых возвышенных и честолюбивых устремлений. Это взгляд на жизнь и самого Теккерея — разочарованного моралиста, не приемлющего этот мир, иронически усмехающегося над собой и над возможной бессмысленностью своего утверждения добра и благородства.
Писателя интересуют не столько сами исторические события, сколько мотивы человеческих поступков.
Как отмечал еще в июне 1853 г. журнал «Хогс инстрактор», Теккерею удалось показать «воздействие обстоятельств на человеческий разум».
Роман отличается совершенством стиля, законченностью формы и цельностью характеров.
«Здесь самое лучшее, что я могу сделать, — сказал Теккерей в конце 1852 г., получив американское издание „Эсмонда“. — Я дорожу этой книгой и хотел бы оставлять её, уходя, как свою визитную карточку».
О внуках Генри, к которым обращается в своих мемуарах герой Теккерея, рассказывает роман «Виргинцы» (1859) — своеобразное связующее звено между романами о современности и «Эсмондом», события которого отдалены от новой книги почти на полвека.
Роман родился из датированного 1778 г. предисловия к «Эсмонду», написанного в 1852 г. от лица дочери Генри Эсмонда, Рэйчел, родившейся в Америке.
«Интересно, — писал Теккерей 26 февраля 1853 г., — получится ли когда-нибудь из этого предисловия повесть?»
К работе он приступил четыре года спустя.
Джордж Уоррингтон, персонаж «Пенденниса» и «Ньюкомов», приходится внуком Джорджу Уоррингтону из «Виргинцев». Этот род ведет начало от отца Джорджа к Генри, сына английского баронета, за которого вышла замуж Рэйчел. Таким образом, герои романа — потомки Генри Эсмонда и одновременно предки Уоррингтона из «Пенденниса» и «Ньюкомов»; в нем действует и умирает прекрасная Беатриса из «Эсмонда».
Если в предыдущем романе она — капризная, честолюбивая, но прелестная девушка, то баронесса Бернтшейн в «Виргинцах» — образ не менее живой: это язвительная, циничная, но и сентиментальная старуха, в которой мы узнаем прежнюю, молодую Беатрис. (Теккерей блестяще передает в её чувствах, поведении, речи это диковинное, казалось бы, неумолимое, воздействие времени, которое, однако, не в силах лишить нас нашей изначальной натуры).
Важна, однако, не только хронологическая связь этих книг.
Писатель создает некий сплав историзма и современности; он толкует на разнообразные волнующие его темы и в то же время дает читателю почувствовать временную дистанцию, как бы абстрагируясь от своего материала. Не зря и в этом романе присутствует такое количество авторских отступлений: то ироничных, то философских — и всегда искренних.
Сюжет «Виргинцев» не отличается новизной. Опять перед нами история вступления в жизнь обаятельного и благородного молодого человека. Но в «Виргинцах» этот герой как бы раздваивается (как, вспомним, раздваивался в «Пенденнисе» сам автор), и всё повествование распадается на две во многом самостоятельные истории. Два брата-близнеца на собственном опыте постигают законы и нравственные принципы человеческих взаимоотношений. Эта постоянная сюжетная схема позволяет Теккерею, во-первых, охватить самый широкий круг явлений и, во-вторых, сохранить свежесть взгляда, непосредственность впечатлений и оценок.