Явления типичного острого кризиса характеризуются поразительной резкостью перехода от процветания к крушению. Вплоть до самого начала кризиса промышленность быстро развивается, и накануне рокового дня оживление достигает высшей степени. Размеры производства громадны, но сбыт товаров идет хорошо, рынки, невидимому, достаточны. Оптовые торговцы покупают у фабрикантов и друг у друга, мелкие у оптовых; спекулянты, покупая для перепродажи, создают фиктивное возрастание спроса. И капиталисты, и рабочие чувствуют себя лучше, чем когда-либо. Излишек товаров все более накопляется. Скрытая болезнь развивается внутри общественного организма. Она разражается кризисом лишь тогда, когда достигла уже значительной степени, и потому-то ее проявления так страшно интенсивны.
Первым симптомом надвигающегося крушения является обыкновенно гибель наиболее спекулятивных по своему характеру предприятий. Проходит слух о банкротстве одной, другой, третьей фирмы. Область кредита, наиболее чувствительная часть экономического организма, немедленно отражает на себе возникшее потрясение, и отражает с чрезвычайной силой — в форме кредитного кризиса.
Кредит основан на чувстве доверия, а чувства людей изменчивы. При всяком толчке, который угрожает общественному хозяйству, на всех капиталистов — и крупных, и мелких — нападает неуверенность в завтрашнем дне, страх за свои капиталы. Где царствует страх, там исчезает доверие, и падает кредит. Кредитные сделки прекращаются. Везде, где возможно, стараются обратно получить отданные деньги. Ищут денег, денег и денег, потому что не доверяют более людям, а только деньгам. Панический страх нападает на биржевиков, банкиров, рентьеров; банки осаждаются толпами вкладчиков. Принужденные платит кредиторам, но не получая денег с должников, многие банки погибают; за ними разоряются их вкладчики — капиталисты.
Торговые и промышленные предприниматели, в лихорадочной погоне за деньгами, спешат продавать товары; между тем, спрос еще сокращается, так как все стараются удержать деньги в руках. Рынки загромождены массой товаров, цены понижаются до последней крайности. Одно за другим падают уже и промышленные предприятия, а уцелевшие сокращают или приостанавливают производство. Резервная армия быстро возрастает на целые сотни тысяч человек, в число которых входят и тысячи разорившихся капиталистов. Погибает все слабое в капиталистическом смысле; но и сильным приходится плохо.
Вслед за днями кризиса наступает период застоя. Крупных новых крушений не происходит, но и улучшения тоже нет: производство и рынок в угнетенном состоянии.
Мало-по-малу громадные массы товаров начинают таять на рынке: понемногу их сбывают. Постепенно, одно за другим, оправляются крупные предприятия и приступают к расширению дела. Совершается шаг за шагом переход от застоя к умеренному процветанию. Производство снова достигает прежних размеров, а затем перерастает их. При этом оказывается, что из прежних мелких предприятий многие исчезли без следа, и общее число предприятий уменьшилось. Оживление возрастает. Развитие производства вновь становится неудержимо стремительным. Повторение причин вызывает повторение следствий — и за моментом высшего процветания наступает новый кризис.
Весь этот круг явлений уже несколько раз повторялся в последнем столетии. Первый общий кризис производства произошел в 1825 — 26 году; второй — в 36–37 году, далее в 47-м и 57 годах; до этого времени периодичность была довольно правильная, с промежутком в десять лет. Затем последовал мировой кризис 1873 года. По своей силе и продолжительности он далеко превосходил все предыдущие: распространяясь из страны в страну, по всему свету, он продолжался несколько лет, по крайней мере до 1878 года. Затем, до начала 90-х годов не наблюдалось широкого общего процветания, а преобладал застой. Но мало-по-малу застой вновь сменился роскошным расцветом мировой промышленности, и после нескольких лет сильнейшего оживления в 99-м году начался новый кризис, охвативший всю капиталистическую Европу. Он с особенной силой поразил Россию, но проявился везде. Он продолжался несколько лет, и размеры его были громадны. Так, во Франции, которая пострадала от него меньше, чем, напр., Германия, число безработных возросло на полмиллиона — с 400 тысяч в 1896 г. до 900 тысяч в 1902 году.