Северо-Американские Соединенные Штаты в деле трестирования ушли дальше всех остальных капиталистических стран. Северная Америка рисуется наблюдателю страной, покрытой несколькими десятками крупнейших заводов и фабрик с их филиальными отделениями; они господствуют положительно над всей страной, и нельзя шагу ступить, чтобы не почувствовать на себе влияния какого-нибудь треста. Вот как один писатель описывает обед в каком-нибудь американском ресторане: «Официант подает вам рюмочку перед обедом: напиток, главной составной частью которого является виски, состоит под контролем Whisky Trust (капитал 70 миллионов); бульон зависит от чикагского Beef Trust (200 миллионов рублей); устрицы — от недавно основанного Oyster Trust (10 миллионов рублей). — Вы требуете закусок — редиски, сельдерея, маслин — приготовьте толику для Farm and daily Product Trust (30 миллионов рублей), с жарким — Fowls Trust (40 миллионов рублей). — Идет дессерт: пудинг — это продукт American Flour Co (240 миллионов рублей); фрукты — American Fruit Co; бисквиты — Nationale Biscuit Trust; взбитые сливки — American ice Cream Co. — Вам хочется выпить кофе или выкурить сигару: не забывайте Coffee Sindicate (120 миллионов рублей) и Tabacco Trust (150 миллионов рублей). Как видите, очень много трестов сразу».
Не менее классическую страну частно-капиталистических монополий представляет Германия, которая накануне войны насчитывала свыше 400 объединений. Из отдельных синдикатов особенно выделяется Рейнско-вестфальский угольный синдикат, который к 1-ому января 1913 года вырабатывал 93% всего рурского угля или 54% всего германского угля (5.640 миллионов пудов). Крупнейшую роль играет и Эссенский чугунный синдикат: накануне войны он выбрасывал на рынок 204 миллиона пудов чугуна в год (43–44% всего производства страны). Затем можно отметить сахарный синдикат, дающий 70% внутреннего и 80% внешнего сбыта, бумажный синдикат, контролирующий свыше 80% производства печатной бумаги, и т. д.
Нет нужды останавливаться на синдикатном движении Франции, Англии, Бельгии, Австрии и других капиталистических стран. Все они охвачены прогрессивным процессом создания частно-капиталистических монополий, которые прокладывают себе пути во всех отраслях промышленности. Приведем лишь несколько примеров, касающихся России.
Наиболее видное место среди русских синдикатов занимал «Продамета». В 1912 году он контролировал производство и объединял продажу 83% сортового и листового железа, 95% балок и швеллеров, 75% железно-дорожных рельсов и 100% осей русской выработки. Далее шел «Продуголь», захвативший производство почти всего угля Донецкого бассейна (95%), или около 2/3 всего русского производства. Этот синдикат систематически ограничивал предложение угля на рынки, и во время войны выделялся своим высоким «патриотизмом», который выражался в том, что он, создавая искусственно угольный голод, непрерывно взвинчивал цены «черного хлеба» всей промышленности вообще и военной в частности. За «Продуголем» следовали сахарный синдикат (100% производства), «Кровля» (70% производства кровельного железа), «Медь» (95%). «Платина» (90%), табачный трест (70%), пробочный трест (100%), синдикат по производству сельскохозяйственных орудий (свыше 70%), «Продвагон» (97% производства вагонов). Вообще, трудно указать какую-нибудь отрасль промышленности, которая не была бы у нас в той или иной мере затронута синдикатным движением: оно захватывало производство спичек, бутылок, зеркального стекла, кирпичей, соли, речной транспорт и т. д.
Итак, во всех странах наблюдается развитие капитализма к полной монополизации целых отраслей промышленности, как однородных, так и разнородных. Производство все более и более концентрируется и централизуется, совершенно подавляя индивидуальную волю отдельного капиталиста и противоставляя рынку могущественные высоко-организованные капиталистические объединения. Этот процесс еще более ускоряется банками, которые выступают в качестве организационных центров всей современной промышленности, двигая ее по пути дальнейшей централизации.
4. Банки, как организационные центры промышленности
Прежде банки были мало заинтересованы в судьбах отдельных фабрично-заводских предприятий. Они обычно давали фабриканту кредит под вексель на определенный срок. Фабрикант таким образом увеличивал свой оборотный капитал и вскоре же возвращал свой долг учреждению, ссудившему ему деньги. Банк при этом был лишь заинтересован в том, чтобы должник закончил благополучно намеченную им операцию (закупку сырья, обработку и продажу готового товара). Судьбы банка совершенно не связывались с судьбами тех, кого он ссужал.