Таким образом, передвижка классовых сил в экономике страны и наличие материальной базы, необходимой для того, чтобы заменить кулацкое хлебное производство производством колхозов и совхозов, дали возможность большевистской партии перейти от политики ограничения кулачества к новой политике, к политике ликвидации кулачества, как класса, на основе сплошной коллективизации.
До 1929 года Советская власть проводила политику ограничения кулачества. Советская власть обкладывала кулака повышенным налогом, требовала от него продажи хлеба государству по твердым ценам, ограничивала до известных размеров кулацкое землепользование законом об аренде земли, ограничивала размеры кулацкого хозяйства законом о применении наемного труда в единоличном крестьянском хозяйстве. Но она не вела еще политики ликвидации кулачества, ибо законы об аренде земли и найме труда допускали существование кулачества, а запрещение раскулачивания давало на этот счет известную гарантию. Такая политика вела к тому, что задерживался рост кулачества, вытеснялись и разорялись отдельные слои кулачества, не выдержавшие этих ограничений. Но она не уничтожала хозяйственных основ кулачества, как класса, она не вела к ликвидации кулачества. Это была политика ограничения, а не ликвидации кулачества. Она была необходима до известного времени, пока колхозы и совхозы были еще слабы и не могли заменить кулацкое хлебное производство своим собственным производством.
В конце 1929 года, в связи с ростом колхозов и совхозов, Советская власть сделала крутой поворот от такой политики. Она перешла к политике ликвидации, к политике уничтожения кулачества, как класса. Она отменила законы об аренде земли и найме труда, лишив, таким образом, кулачество и земли и наемных работников. Она сняла запрет с раскулачивания. Она разрешила крестьянам конфисковать у кулачества скот, машины и другой инвентарь в пользу колхозов. Кулачество было экспроприировано. Оно было экспроприировано так же, как в 1918 году были экспроприированы капиталисты в области промышленности, с той, однако, разницей, что средства производства кулачества перешли на этот раз не в руки государства, а в руки объединенных крестьян, в руки колхозов.
Это был глубочайший революционный переворот, скачок из старого качественного состояния общества в новое качественное состояние, равнозначный по своим последствиям революционному перевороту в октябре 1917 года.
Своеобразие этой революции состояло в том, что она была произведена сверху, по инициативе государственной власти, при прямой поддержке снизу со стороны миллионных масс крестьян, боровшихся против кулацкой кабалы, за свободную колхозную жизнь.
Она, эта революция, одним ударом разрешила три коренных вопроса социалистического строительства:
а) Она ликвидировала самый многочисленный эксплуататорский класс в нашей стране, класс кулаков, оплот реставрации капитализма;
б) Она перевела с пути единоличного хозяйства, рождающего капитализм, на путь общественного, колхозного, социалистического хозяйства самый многочисленный трудящийся класс в нашей стране, класс крестьян;
в) Она дала Советской власти социалистическую базу в самой обширной и жизненно необходимой, но и в самой отсталой области народного хозяйства – в сельском хозяйстве.
Тем самым были уничтожены внутри страны последние источники реставрации капитализма и вместе с тем были созданы новые, решающие условия, необходимые для построения социалистического народного хозяйства.
Обосновывая политику ликвидации кулачества, как класса, и отмечая результаты массового движения крестьян за сплошную коллективизацию, тов. Сталин писал в 1929 году:
"Рушится и превращается в прах последняя надежда капиталистов всех стран, мечтающих о восстановлении капитализма в СССР, – "священный принцип частной собственности". Крестьяне, рассматриваемые ими, как материал, унаваживающий почву для капитализма, массами покидают хваленое знамя "частной собственности" и переходят на рельсы коллективизма, на рельсы социализма. Рушится последняя надежда на восстановление капитализма" (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 296).