М. Шлик (1882–1936)
С "Венским кружком" активно сотрудничали группы Г.Рейхенбаха в Берлине, Ф.Франка в Праге и др. После убийства М. Шлика в 1936 году (его застрелил бывший аспирант якобы на почве ревности) и аншлюса Австрии гитлеровским режимом члены кружка и, несколько позже, их сторонники в Берлине, в Праге, и в Варшаве (А.Тарский, К.Айдукевич. Я.Лукасевич) постепенно эмигрировали в Англию и США, что способствовало распространению их взглядов в англоязычных странах.
Философско методологическая концепция Венского кружка получила наименоваание логического позитивизма, или неопозитивизма (третий позитивизм), ибо его члены вдохновлялись как идеями О. Конта и Э. Маха, так и достижениями символической логики Б. Рассела и А. Уайтхеда.
Вдохновленные успехом Рассела в аксиоматизации оснований математики и идеей Витгенштейна о возможности представления каждого осмысленного предложения о мире в виде функции истинности элементарных утверждений (логических атомов), "венцы" задались целью аксиоматического, подобно математике, построения философии. Аксиомами должны были служить бесспорные эмпирические факты в виде т. н. "протокольных предложений", а все научные теории должны были получаться из них путем логических выводов. Отсюда самое распространенное понимание задачи неопозитивизма — единство метода. Программа "Венского кружка" включала:
а) установку на достижение единства знания;
б) признание единства языка ведущим условием объединения научных законов в цельную систему;
в) признание осуществимости единства языка только лишь на базе редукции всех высказываний научного порядка к интерсубъективному языку протоколов.
Интерсубъективность — по самой этимологии термина способность чего-то быть общим для всех, а не только для отдельного субъекта.
Анализ языка позволил логическим позитивистам (так стала называться первая фаза неопозитивистского движения; вторая фаза — лингвистическая или аналитическая философия) выделить следующие виды предложений:
а) предложения, не имеющие предметного содержания, сводимые к тавтологии и относящиеся к логико-математической сфере, — аналитические, логические истины;
б) осмысленные предложения, сводящиеся к эмпирическим фактам и относи-
мые к сфере конкретных наук — фактические истины;
в) прочие предложения — абсурдные (бессмысленные), включая "метафизические" или философские предложения.
Почему логический позитивизм уделял столь большое внимание языку? Язык рассматривался как мост между чувственным и нечувственным, поскольку он, с одной стороны, последовательность звуков, воспринимаемых слухом, а с другой стороны, выражает мысли, которые не чувственны. В поисках истинного знания следует обратиться не к психологическому анализу восприятий (как это делали Мах и Авенариус), которые субъективны, а к логическому анализу языка, который интерсубъективен. Таким подходом надеялись преодолеть субъективизм Беркли и Юма.
Но отвергнув метафизику, логический позитивизм, в сущности, лишил философию ее главного предмета. В то же время, разработав на основе математической логики технику анализа языка, он внес значительный вклад в философию вообще, т. к. все философские истины выражаются определенным языком. И поскольку "мысль изреченная есть ложь", то логико-семантический контроль за любыми философскими высказываниями, какова бы ни была их онтологическая направленность, необходим.
Одним из важнейших результатов деятельности логических позитивистов, полученных в основном благодаря Рудольфу Карнапу (см., в частности, [19]), была разработка принципа верификации.
Верификация (от лат. verus — истинный и facio — делаю), процесс установления истинности научных утверждений в результате их логической или эмпирической проверки [14].
Логическая проверка является критерием научной осмысленности предложений, составляющих ту или иную научную теорию. Под такой проверкой понимается соответствие структуры предложения логическим правилам. Если предложения в принципе не поддаются чувственной проверке, то они считаются лишенными научного смысла. Более того, по мнению радикальных представителей неопозитивизма, само содержание таких предложений является реально не существующим и поэтому они лишены не только научного, но и всякого смысла. Например, предложение: "существуют ли вещи в себе"?