Но и это не спасало доктрину логического позитивизма, поскольку не верифицируемым оказался сам принцип верификации. Все это привело к тому, что господствовавшая в философии науки около 30 лет доктрина логического позитивизма, несмотря на все попытки ее совершенствования, к середине 50-х годов ХХ в. утратила свое влияние. Концом логического позитивизма считается публикация в 1950-х годах серии статей одного из бывших членов Венского кружка К.Гемпеля, в которых были показаны принципиальные затруднения, непреодолимые в рамках данной концепции.
На смену логическому позитивизму пришли другие направления неопозитивизма — лингвистический анализ в Англии (Г.Райл, Дж. Уисдом и др.), истоками которого явились работы Д.Мура и позднего Витгенштейна; в США — школа логического прагматизмом (У. Куайн, М. Уайт, Н. Гудмен и др.).
Цель лингвистического анализа все та же — устранение из философии метафизики. Но анализом не логики высказываний, а их семантики. Для этого использовалось выражение абстрактных терминов через их "референты", т. е. конкретные термины, из которых они были абстрагированы. Это старая, известная еще со средних веков, концепция номинализма. Противостоящая ей концепция реализма, уходящая корнями к античному платонизму, исходит из реального существования универсалий, т. е. общих понятий в мире идей, воплощением которых в действительном мире являются единичные вещи — номиналии. В номинализме наоборот, общие понятия, универсалии, являются обобщением свойств номиналий. Используя последнюю точку зрения, адепты лингвистического анализа пытались изгнать из науки все чувственно не наблюдаемые понятия, сведя их к словам обычного, разговорного языка, которые соответствуют наблюдаемым фактам. Но эта редукция совершенно не интересна в философском отношении.
Можно только отметить, что по мнению автора работы [11], благодаря лингвистическому анализу в английской философии утвердился "ужасно утомительный, скучный, нудный, как осенний дождь, способ философствования … Мелочные уточнения, вопросы и контрвопросы, кропотливое копание в оттенках значений слов, или, говоря словами сторонников такого философствования, "мелкие пункты, простая дикция, медленный прогресс и детальная аргументация", стали той отпугивающей скорлупой, под которой далеко не всегда кроется здоровое ядро философской мысли".
Подводя итог, можно утверждать, что логический позитивизм внес большой вклад в разработку формальной логики, которая была использована при разработке языков программирования и архитектуры электронно-вычисли-тельных машин, следовательно, информационных технологий. Лингвистический анализ дал много ценных результатов для лингвистики. Но философии это движение дало очень мало, если не считать того, что была доказана невозможность устранения из науки принципиально непроверяемых, т. е. "метафизических" понятий и принципов.
Тем не менее, стремление формализовать научное творчество, чтобы доказать, что человек — это на самом деле машина, явившееся глубинным импульсом движения неопозитивизма, осталось. Развитие науки также поставило задачу понимания закономерности ее развития, что в рамках логического позитивизма и лингвистической философии было принципиально невозможным. Это привело во второй половине ХХ в. к возникновению множества альтернативных неопозитивизму взглядов на науку и закономерностей ее развитие, получивших общее название постпозитивизма.
2.4 Постпозитивизм
В отличие от неопозитивизма, данное движение существенно неоднородно. Объединяющим фактором является стремление найти закономерности, обуславливающее развитие науки, раз уж не удается полностью формализовать научное творчество. Отсюда общий для всех течений постпозитивизма интерес к истории науки.
Для нас наибольший интерес в постпозитивизме представляет творчество Карла Поппера (1902–1994). Хронологически его нельзя отнести к постпозитивизму, поскольку Поппер, будучи современником деятелей Венского кружка и живя до аншлюса в Австрии, был хорошо знаком с логическим позитивизмом. Но никогда не принимал слишком жесткие и потому не реальные требования принципа верификации к научным утверждениям. Это привело его к созданию собственного принципа демаркации научных и метафизических предложений — принципа фальсификации. Однако в логическом отношении его концепция все же может быть отнесена к постпозитивизму, поскольку влияние она приобрела только после 1959 г., с повторным изданием его книги "Логика научного открытия" (выдержки из которой есть в [20]), где были изложены основы нового подхода