Стыд победил. Он дал инфернального пинка Насте под зад. Она помчалась по дороге.
А мальчишки… Мальчишки уже подкатили к оврагу. Его пересекала заасфальтированная пешеходная дорожка, ведущая от отделения Сбербанка и магазинов к недавно построенным высотным домам.
Да что ж они делают!!! Сидя в детской коляске, с воплями и гиканьем один из них лихо мчал с горы. Докатил до самого низа – до раздрыганного мостика, под которым тёк ручей. К нему подбежали двое приятелей. И вот они снова заволокли коляску на бугор. Следующий гонщик полез в неё…
Настя их узнала – это были мальчишки из восьмого «Г» класса. Как их зовут, она никогда не интересовалась, но лица за столько лет обучения в одной школе, конечно, запомнила.
Надо кричать, надо требовать, чтобы прекратили кататься, чтобы отдали коляску… Но девочка бежала молча – громко кричать она никогда не пробовала. Вот так вот за всю свою жизнь и не крикнула ни на кого.
Подбежала и, когда похитители влезли в коляску уже втроём – один уселся, а двое напрыгнули на неё с боков и, болтая ногами, помчались с горки, она изо всех сил схватилась за куртку одного из них. Молча.
– Эй, чего пристала! Отвали! – Пацан стряхнул с себя Настины руки.
Коляска неслась под горку, Настя какую-то пару секунд ехала буксиром вслед за ней. Но ноги зацепились за выщерблину в асфальте, Настя резко дёрнулась и упала. Конечно, проскреблась по дороге. Руками и коленями угодила в лужу, и даже на лицо ей плеснула грязная вода. Эх…
А коляска тоже долго не удержалась – под тяжестью великовозрастных слонят лопнули пружины. Люлька коляски осела, накренилась и упала на бок. Мальчишки посыпались на асфальт. Ходовая часть проехала ещё полметра, но вот от неё отвалилось колесо и жизнерадостно покатилось к обочине… Всё.
– Вы зачем… Зачем коляску?.. – расплакавшись от боли и отчаяния, причитала Настя, поднимаясь и даже не пытаясь отряхиваться. Только слёзы вытерла – так что по щеке расплылась широкая полоса грязи. Вид у девочки был самый что ни на есть комический и жалкий.
Вот к такой зачуханной особе и подошли три гневных добра молодца.
– Ты чего, совсем припухла? – поинтересовался у Насти тот, который пару минут назад предложил ей отвалить.
– Чё, больная, что ли? Чего тебе надо, вообще? – зло и яростно крикнул второй.
А третий – тот, который первым забрался в коляску и восседал там, как фон-барон, не сказал ничего. Просто иронично оглядел Настю с ног до головы и с грустным сочувствием покачал головой.
И это обидело девочку больше всех самых обзывательных слов. Этот ухоженный и невероятно уверенный в себе красавчик не даёт ей даже шанса! Он понимает всю её ничтожность – и даже сочувствует! Вроде как – «бедная убогая! Ну что с неё взять»…
И это… разозлило Настю! Да – и придало ей сил. И даже уверенности. Она шумно вздохнула – чтобы крикнуть, так уж крикнуть. Но тут красавчик сморщил лицо и с сюсюканьем сказал:
– Пацаны, ну что вы, в самом деле. Ну разве каждый день вам девушка под колёса бросается? Так что гордитесь. А ты, я смотрю, захотела произвести впечатление на мальчиков? Ор-р-ригинальный способ. Ещё одна влюблённая, значит… И что ж вас так разбирает-то? Ну, давай знакомиться, крошка. Меня зовут Алексей. Я парень мечты, и твоей, значит, тоже. А ты, наверное, Золушка?
– Грязюшка, – хихикнул один из его приятелей.
– Почему это? – удивился второй.
– А потому что не в золе, а в грязи.
– Грязюшка. Точно! – С этими словами Алексей провёл указательным пальцем по Настиной щеке, внимательно осмотрел грязь, которая на нём осталась. И притворно сладко улыбнулся девочке.
Которой от стыда хотелось провалиться в самый центр Земли и захлебнуться в пучине магмы. И шла бы речь сейчас о ней, Настя бы так и поступила. Но сейчас она старалась не для себя. И пусть слёзы прямо-таки брызнули у Насти из глаз, она, не обратив внимания на глумливые слова про парня её мечты, гневно заявила:
– Что же вы наделали?! Вы же нормальные люди – вы что, не знаете, что нельзя брать чужое имущество? Как вы вообще могли – угнать чужую коляску? А ребёнка в чём теперь будут катать? Он же маленький!
– Какого ребёнка?
– Обыкновенного! – Настя бросилась к коляске, грустно накренившейся на бесколёсную сторону. Осмотрела её – пружины полопались, погнулась рама. Под тяжёлыми задницами принцев из параллельного класса коляска превратилась в отходы, не поддающиеся восстановлению… Но Настя всё ещё не сдавалась – она подобрала колесо и попыталась приделать его на место.
Трое ребят молча наблюдали за ней.
– Что же вы за люди такие? Стояла себе коляска, никого не трогала. Или вы думаете, если я… Если я, если мне… Значит, можно издеваться? Думаете, я совсем, совсем… Что у меня… У меня…
– Хватит на нас баллоны катить! – прервал Настины вопли Алексей. – Что ты «совсем»? И чего гонишь-то? Никакая это не твоя коляска. Потому что это вообще не коляска!
– Как – не коляска? – опешила Настя – с такой уверенностью он говорил.
– Это не коляска, это хлам, – продолжал Алексей. – И никакого ребёнка в ней не возят, что ты мне лапшу на уши вешаешь?! Думаешь, мы совсем отморозки – будем у детей коляски угонять?
– Возят в ней ребёнка! Возят! Я же знаю! – изо всех сил крикнула Настя. И хорошо крикнула – громко. Потому что была на сто процентов уверена в том, что говорила.
– Когда возят?
– Сейчас возят!
– Кто?!
– Соседка моя!!!
– И сколько лет соседке?
– Ну… – Настя растерялась. – Сколько там обычно бывает, когда ребёнок маленький…
– Ага, а коляске этой лет сто. – С этими словами Алексей дёрнул за отошедший от металлического каркаса кусок клеёнки, которой была обтянута коляска. Он охотно и с весёлым треском оторвался. Так рвётся материал, давно отслуживший свой век… Алексей молча продемонстрировал клеёнку Насте.
Настя внимательно осмотрела злосчастную коляску. До этого она не обращала внимания на её внешний вид. О ужас! И правда – коляска оказалась до того старая и жалкая, что поверить в возможность того, что в ней возили на улицу ребёнка, было просто нельзя. Она отличалась от тех, что ездили сейчас по дорогам городов и сёл, буквально всем. И конфигурацией, и материалом, из которого сделана. Пусть она была чистая, аккуратно перевязанная скотчем и пластырем в надломленных временем креплениях – но такая ветхая! И это был не винтаж[1], не вещь, изготовленная специально в эстетике ретро. Нет – просто очень старая затрёпанная колясочка. Каких времён – даже непонятно. Настя ещё помнила коляску, в которой сама каталась. Она долго стояла в кладовке, заваленная другими старыми вещами, не сразу мама куда-то её дела. Коляска была похожа на те, которые выпускали сейчас, ну разве что попроще. А эта…
Настя представила её – бедную, задрипанную, неловко и несмело едущую среди всяких современных трансформеров и колясок со множеством самых разных наворотов, чуть ли не с вертикальным взлётом и функцией подогрева окружающего пространства… И едва не расплакалась. Хотя почему едва – тихо и горько девочка заплакала. Она и сама, казалось Насте, была похожа на эту жалкую коляску: такая же убогонькая, пришибленная. Точно так же при виде её презрительно хихикают подпевалы красавцев и глядят с брезгливой жалостью сами красавцы. А уж как глумятся девицы… Ну да что поделать? Эта коляска не могла стать новее и красивее. И Настя стать не то что красивой, хотя бы просто как все, в пределах допустимого уровня непозорности, не могла тоже. А значит, каждый имел право издеваться над ней, как над этой коляской.
… – На этой коляске алкаши возят бутылки сдавать, – сквозь свои мысли услышала вдруг Настя. – Так почему бы нам не прокатиться на их колымаге?
1