В настоящее время на Западе наблюдается известное оживление вульгарно материалистической трактовки мышления, характерной для такого течения в психологии, как бихевиоризм. Известное влияние эта тенденция оказала и на советскую научную литературу, что выразилось, например, в одностороннем истолковании павловской физиологии, когда мышление отождествлялось с рефлексом и объявлялось материальным процессом. Немаловажную роль в построениях механицизма и вульгарного материализма играет упрощенческая трактовка выдающихся достижений той области математики и техники, которая в конце 40-х годов была названа (Н. Винером) кибернетикой (буквально: наука об управлении). Кибернетика вызвана к жизни прогрессом автоматики и электроники. Отмеченные ею некоторые общие черты в действии электронных автоматических устройств, живых организмов и процессов управления в обществе — несомненный факт. Например, рефлекс есть ответ организма на внешнее раздражение, которое воспринимается органами чувств, передается от них в мозг, перерабатывается — там и вызывает ответ в виде двигательной реакции. Если отвлечься от специфики этого процесса в организме, то перед нами определенный тип связи сложной системы с внешним миром: из последнего поступает информация, она перерабатывается и на этой основе дается ответ системы на информацию. В более сложных случаях система действует по принципу «обратной связи»: ответное воздействие системы на окружающие условия порождает в них изменения, эти изменения в свою очередь служат источником новой информации, которая снова перерабатывается и позволяет данной системе соразмерить дальнейшие ответы с результатами своего первоначального действия. «Саморегулирующиеся» автоматические устройства, воплощающие принцип «обратной связи», находят в последнее время все более широкое применение в промышленности и в военном деле. Нетрудно видеть, что такова же структура связи организма с внешним миром; например, наше дальнейшее воздействие на окружающие условия зависит от информации о результатах предшествующего действия, поступившей в мозг из окружающей среды. Принцип «обратной связи» оказывается, таким образом, общим для технических устройств и живых организмов, а также для процессов управления в человеческом обществе. Кибернетика позволяет моделировать процессы, проистекающие в организме и в обществе, и тем самым дает в наши руки могучее средство познания.
Философское значение кибернетики состоит прежде всего в том, что она дает новые доказательства единства мира, поскольку обнаруживает общее в самых различных явлениях действительности. Но общее не должно заслонять особенного, единство — различий. Между тем в 50 — 60-е годы весьма широко распространилось воззрение, будто кибернетика «сняла» различие между машиной и мозгом, что машина «имеет память», «мыслит» и т. д. Некоторые ученые, отвергая прямое отождествление мозга с машиной, тем не менее либо допускают, что интеллектуальная деятельность в определенной мере доступна машине, либо утверждают, что между мышлением человека и «мышлением» машины существует только количественное различие. В целях обоснования тезиса «машина мыслит» предлагаются такие определения машины, которые включают человека в класс машин, и так называемые функциональные определения мышления, согласно которым мышление может быть понято вне связи с качественно определенным материальным носителем (У. Р. Эшби, А. Тьюринг и др.). Подобного рода механистические, упрощенческие воззрения на сущность мышления подчас высказываются и некоторыми советскими учеными.
Диалектический материализм, противостоящий материализму механистическому и вульгарному, рассматривает мышление как функцию мозга и общественный продукт, как результат длительного исторического развития животного мира и человеческого общества. Операции же, совершаемые созданными людьми машинами по составленной нами же программе, только аналогичны некоторым, наиболее простым мыслительным операциям. Гносеологические корни данной, весьма распространенной ошибки указаны философами-марксистами. Математика вскрывает общее в качественно различных объектах, но вопрос о сущности качественных различий между этими объектами (машина, организм, процесс мышления) относится уже не к компетенции математики, он разрешается философией на основе обобщения совокупного опыта всех наук.
Итак, из краткого рассмотрения основных направлений идейной борьбы по философским проблемам естествознания XX в., особенно за истекшие 50 лет, можно сделать общий вывод, что современная наука, неизменно подтверждая своими открытиями диалектический материализм, оказывается полем ожесточенных философских споров. В этой борьбе идеализм, агностицизм, механицизм терпят поражения, вынуждены постепенно сдавать свои позиции. Естествознание идет — и чем дальше, тем быстрее — к сознательному усвоению научной философии — диалектического материализма. С другой стороны, в результате обобщения всех достижений наук о природе диалектический материализм, вступив в последнюю треть XX в., принимает новый вид. Выше было показано, что по таким важнейшим вопросам, как связь материи с пространством и временем, формы движения материи и их единство, бесконечность мира, прерывность и непрерывность в микропроцессах, связь материи и сознания и другие, современный диалектический материализм, будучи прямым продолжением идей основоположников марксизма, во многом иначе решает эти вопросы, чем они решены в «Анти-Дюринге» и «Диалектике природы». И нет сомнения в том, что в ходе развития науки диалектический материализм будет принимать новый вид.
§ 5. Ленинизм и философское наследие. Историко-философская наука
В новую историческую эпоху, начинающуюся с победой Великой Октябрьской социалистической революции, философское наследие человечества все в большей степени выступает как один из могучих источников формирования нового, научного мировоззрения, а изучение философской мысли прошлого, усвоение ее лучших традиций становятся важной задачей общества. Исследования по истории философии широко развертываются советскими и зарубежными марксистами. Обостряющаяся борьба коммунистической идеологии против идеологии буржуазной привлекает внимание к тем течениям философской мысли прошлого, которые используются реакционной буржуазной философией, и особенно к тем, которые могут служить делу демократии и социализма, прогрессу науки и культуры.
Ленин и философское наследие. В своих трудах, созданных еще на заре российского рабочего движения (конец XIX — начало XX в.), Ленин придавал большое значение истории философии, доказывая, что марксизм, являющийся наследником лучших традиций мировой философской мысли, дает ответ на те вопросы, которые поставила история философской и общественной мысли человечества.
Ленин решительно выступил против ревизионизма II Интернационала, который, отступая от философии Маркса, опирался на идеалистические и метафизические учения прошлого, взятые на вооружение идеологами буржуазии в XX в. В своей статье «Марксизм и ревизионизм» Ленин писал: «В области философии ревизионизм шел в хвосте буржуазной профессорской „науки“. Профессора шли „назад к Канту“, — и ревизионизм тащился за неокантианцами, профессора повторяли тысячу раз сказанные поповские пошлости против философского материализма, — и ревизионисты, снисходительно улыбаясь, бормотали (слово в слово по последнему хандбуху), что материализм давно „опровергнут“; профессора третировали Гегеля, как „мертвую собаку“, и, проповедуя сами идеализм, только в тысячу раз более мелкий и пошлый, чем гегелевский, презрительно пожимали плечами по поводу диалектики, — и ревизионисты лезли за ними в болото философского опошления науки, заменяя „хитрую“ (и революционную) диалектику „простой“ (и спокойной) „эволюцией“».