сья разносит вино, песни замолкают. Входит Никита, босой, ведя с собой Акима, и, вместо того чтобы взять икону, падает на колени и кается, к восторгу Акима, – «Божье дело идет...» – во всех грехах – в вине перед Мариной, в насильной смерти Петра, совращении Акулины и убийеАе ее ребеночка: «Отравил я отца, погубил я, пес, и дочь <...> Я сделал, один я!» Отцу кланяется: «...говорил ты мне: „Коготок увяз, и всей птичке пропасть“. Аким обнимает его. Свадьба расстроилась. Урядник зовет понятых допрашивать всех и вязать Никиту.
Плоды просвещения
Комедия (1889)
Е. Н. Пенская
В Петербурге, в богатом доме Звездинцевых, перед зеркалом долго любуется собой красивый и развратный лакей Григорий, лениво отзываясь на многократные зовы Василия Леонидыча, хозяйского сына, кокетничая с Таней, веселой и энергичной горничной.
В привычной утренней суматохе снуют слуги, беспрерывно звонят в дверь посетители: артелыцик от Бурдье с платьем и запиской для барыни, Сахатов Сергей Иванович, бывший товарищ министра, элегантный господин, свободный и интересующийся всем на свете, доктор, регулярно наблюдающий барыню, Яков-буфетчик, вечно виноватый, неловкий и пугливый. Между доктором и Сахатовым завязывается и обрывается разговор о спиритизме. Всей беготней управляет камердинер Федор Иванович, «любитель» образования и политики, человек умный и добрый.
Новый звонок в дверь. Швейцар докладывает о приходе мужиков из курской деревни, хлопочущих о покупке земли. Среди них – Митрий Чиликин, отец буфетчика Семена, жениха Тани. Пока Федор Иванович у барина, мужики с гостинцами ждут под лестницей.
В нарастающей суете – между «вечным» разговором с Сахатовым о спиритизме, расспросами артельщика, объяснениями Федора Ивановича, новым гостем сына, – Леонид Федорович Звездинцев, отставной поручик конной гвардии, владетель двадцати четырех тысяч десятин, мягкий, приятный джентльмен, – после долгих объяснений мужиков наконец уясняет их просьбу: принять сумму, собранную всем миром, в четыре тысячи рублей серебром сразу, а остальные деньги в рассрочку – как договаривались в прошлом году. «То было прошлого года; тогда я соглашался, а теперь не могу», – отказывает Леонид Федорович. Мужики просят, настаивают: «Обнадежил, мы и бумагу выправили...» Леонид Федорович обещает подумать и уносит бумагу в кабинет, оставляя крестьян в унынии.
В это время Василий Леонидович, которому, как всегда, позарез нужны деньги на очередную затею, узнав причину прихода мужиков, безуспешно пытается упросить отца и в конце концов получает нужную сумму у матери. Мужики, наблюдая молодого барина, в недоумении переговариваются между собой. «Для прокорму, скажем, родителев оставлен...»; «Этот прокормит, что и говорить».
Между тем Бетси, младшая дочь Звездинцевых, кокетничая с Петрищевым, приятелем брата, болтая с Марьей Константиновной, учительницей музыки, наконец отпускает артельщика от Бурдье, все еще ожидающего в передней: мать отказалась оплатить платье – маскарадный костюм Бетси – неприличный, слишком открытый. Бетси дуется: брат Вово только что получил триста рублей для покупки собак. Молодежь собирается у Василия Леонидыча петь под гитару. Мужики, ожидая решения, дивятся происходящему.
Возвращается Семен, выполнив обычные поручения барыни. Таня с беспокойством наблюдает встречу отца с сыном, так как должны сговориться о свадьбе. Мужики с нетерпением ждут Федора Ивановича, от которого и узнают, что Леонид Федорович «в сеансе». Скоро и сам Леонид Федорович объявляет решение: духи велели отказать и бумагу не подписывать.
Растерянных крестьян неожиданно замечает барыня, помешанная на чистоте и боязни заразиться микробами. Поднимается крик, барыня требует полной дезинфекции, возвращает доктора, только что отпущенного до начала вечернего спиритического сеанса. Доктор советует обойтись «дешево и сердито»: на бутылку воды столовую ложку салициловой кислоты, перемыть все, а «этих молодцов, разумеется, вон». Барыня, на ходу придумывая поручения слугам – главное – собачку любимую Фифку не простудить, – уезжает.Петрищев и Василий Леонидыч, довольные, пересчитывают деньги, полученные от maman.
В отсутствие господ Таня снова потихоньку возвращает мужиков. Они упрашивают Федора Ивановича еще раз похлопотать за них. После новой неудачи Таня вдруг смекает, что, если бумагу «только подписать надо», она могла бы помочь: берет «документ», отсылает мужиков на улицу, а сама через Федора Ивановича вызывает барина «словечко сказать» по секрету, с глазу на глаз, и открывается ему, что Семен хочет на ней жениться, но водится за ним «спиритичество» – сядет за стол, а ложка сама ему в руки – прыг... Не опасно ли это? Леонид Федорович успокаивает Таню и, к радости, в точности по ее плану отдает приказания Федору Ивановичу, а сам обдумывает, как посадить Семена на очередном сеансе новым медиумом. Напоследок Таня просит Федора Ивановича «заместо отца родного» быть ее сватом, переговорить с отцом Семена.
В начале второго действия мужики и Федор Иванович в людской кухне обсуждают дела: сватовство, продажу земли, житье городское и деревенское, Танино обещание помочь. Их беседу прерывают хлопоты кухарки, жалобы кучера – от Василия Леонидыча трех кобелей привели – «либо собакам в кучерской, либо кучерам жить». После ухода Федора Ивановича кухарка объясняет мужикам прелести барского житья и опасности «сладкой жизни»: всегда белые булки к чаю, сахар, кушанья разные, из занятий – карты да фортепиано с утра, балы да маскарады. Легкая работа и даровая пища «изгаживают» простого человека. Таких ослабевших, погибших созданий немало – старый спившийся повар на печке, девушка Наталья, умершая в больнице. В кухне – бойком месте – то и дело толкотня, меняются люди. Семен, перед тем как сесть с господами, заглядывает на минутку переброситься несколькими словами с отцом – «коли, Бог даст, о земле сладимся, ведь я тебя, Семка, домой возьму». Таня забегает, поторапливает прислугу, потчует мужиков, на ходу рассказывая им случаи из господской жизни. «То-то, оно так кажется, что жизнь хорошая, а другой раз противно за ними все эти гадости убирать», – и напоследок показывает из-за фартука бумагу: «Стараюсь, стараюсь... Только бы одна штука удалась...»