Она налила в кружу с утёнком-копом сваренный кофе, а потом уселась за стол, напротив Трэвиса. Шериф читал газету, краем глаза наблюдая за девушкой.
– В таком случае, поздравляю.
***
После завтрака они обсудили, когда Лора поедет домой. Для обоих разговор дался тяжело: Трэвис признался, насколько сильно не хочет оставаться один, а Лора дала понять, что и сама с радостью не уезжала бы. Но время поджимало, и они это понимали - до начала учебного года оставалось всего ничего. В итоге сошлись на мнении, что Трэвис завтра найдёт машину, которая повезёт Лору домой, а весь сегодняшний день останется в их распоряжении.
Закончив не самую приятную беседу, шериф нехотя поднялся с дивана, придерживаясь за поясницу. Лору позабавило это зрелище, она невольно прыснула, качая головой. Трэвис Хэккет, всю ночь так храбро сражавшийся с оборотнями, сейчас вяло полз к тумбочке с аптечкой. Он ничем не уступал пожилому мужчине своих лет, не хватало только квадратных очков и кресла-качалки у камина.
– Ты куда? – не без усмешки поинтересовалась Лора.
– Нужно поменять повязку.
Пока Трэвис доставал аптечку, Лора, растеряв весь свой задор, в недоумении следила за его действиями:
– Что? Зачем?
Трэвис закатал рукав на правой руке и продемонстрировал перебинтованное предплечье.
– Укус, – констатировал он и сразу же отвернулся, давая понять, что не желает заострять на этом внимание.
Лора поджала губы. Стало стыдно и немного страшно. Она неуверенно спросила:
– Это я тебя так?
– Ерунда, – Трэвис цокнул и дернул плечами, не отрываясь от аптечки, – Тогда это была не ты.
Лора смотрела, как сходят с руки бинты и скривилась, когда криво зашитая рана показалась на свет. Молча рассматривала швы, сделанные наспех, видимо, самим Трэвисом, либо кем-то из его родственников. В горле образовался ком, мешающий выдавить из себя хотя бы попытки извинения.
– В те минуты тебя не было. Был только зверь, – уловив её настроение, попытался успокоить Трэвис, – Если тебя это хоть немного успокоит - больно не было. Страшно - да, но не больно.
Пытаясь снять наваждение, Лора тряхнула головой. Трэвис прав - она не виновата. Она боролась и сдерживала эту сущность до последнего и, если бы могла, сделала бы всё, чтобы на него не нападать.
– Позволь мне.
Помимо швов на правой руке (как и на левой) красовались и другие увечья: тонкие шрамы разных размеров, ожоги, свежие и давно зажившие. Казалось, на коже нет живого места, каждый сантиметр был занят следом, напоминающим о сильной боли, которую пришлось пережить. Лора коснулась одного из особо уродливых шрамов и хотела спросить, откуда он, но Трэвис нетерпеливо дёрнул рукой, поторапливая, и она промолчала. Как-нибудь в другой раз.
Закончив бинтовать руку, Лора обрезала лишнее куски бинта и отложила ножницы на столик.
– С глазом было сложнее. Наверное, никогда не забуду, как сильно болело первое время, – нервно усмехнулась она и села на диван рядом с Трэвисом. Тот не отрывал от неё взгляд на протяжении всего процесса, а теперь, когда она села рядом, благодарно кивнул и растянул губы в ободряющей улыбке.
– Знаешь… – начал шериф, вскинув брови. Лора заинтересованно повернулась на него, – Ты сможешь это отпустить. Я имею ввиду всё, что случилось: и Макса, и глаз, и ту ночь. Пройдёт много времени, поначалу будет очень тяжело, но постепенно начнёт забываться. Поверь мне, я знаю, о чём говорю.
Обычно Лора съязвила бы, что ей не нужны советы от человека, которому и самому не мешало бы сходить к психологу, но сейчас промолчала. Только медленно опустила голову на плечо Трэвиса, щекой почувствовала приятную ткань рубашки, незаметно вдохнула запах его парфюма. Хотелось, чтобы он продолжал успокаивать - его слова дарили маломальскую надежду, что всё действительно будет хорошо, как бы ни было страшно перед неизвестностью.
– Когда я только начинал работать в полиции, мне и моему напарнику доверили дело о пропаже двух детей. Пять лет, мальчик и девочка, близнецы. Мать не уследила за ними на пикнике. Мы тогда подумали, что они заблудились, но, как оказалось, это было похищение.
– Это тот маньяк, который похищал детей дошкольного возраста и водил полицию за нос несколько лет? – Лора, устроившись поудобнее, обняла его здоровую руку и начала обводить подушечками пальцев участки кожи, не тронутые шрамами, – Я читала про него в одной из газет, которые ты мне тогда принёс.
– Да, именно он. Так вот, к чему я. Мы наткнулись на его след совершенно случайно: он допустил маленькую оплошность, очень глупую. Мне до сих пор кажется, что это было сделано намерено. Он играл с нами, а мы не сразу поняли правила его игры, – тихий голос едва заметно сорвался, и Лора почувствовала, как напряглось его тело, – Если бы мы успели, дети остались живы. Но мы приехали слишком поздно и застали ужасную картину: тела, по кусочкам разбросанные…
– Не продолжай, – перебила его Лора и зажмурилась, пытаясь выбросить из головы картинки, которые нарисовало гибкое воображение.
– Я думал, не отойду никогда. Собирался увольняться, но мой напарник сказал, что это обычное дело для полицейского, особенно в нашем городке. Поделился своими историями, которые были похуже этой. Я не понимал, как он, пережив всё это, может спокойно спать по ночам и продолжать работать. Теперь понимаю.
Его рука мягко выбралась из объятий и легла на её плечи. От Трэвиса исходило сильное тепло, которое грело не только внешне, а ещё где-то внутри, топило корку льда, которой покрылось сердце за последнее время. Его хотелось согреть в ответ, но Лора не знала, каким образом - собственные руки на десяток градусов были холоднее, а приятных слов она говорить не умела.
– Значит, ужастиками тебя не возьмёшь, шериф? – она положила голову ему на грудь и обняла торс обеими руками.
– Меня больше впечатляют драмы.
– Вот как? – не веря своим ушам, Лора даже отстранилась, – Это шутка?
Трэвис заулыбался.
– Знаешь, я не очень разбираюсь в жанрах. Знаю точно, что не люблю комедии.
– По тебе видно, – Лора тоже не сдержала улыбки, – Не хочешь посмотреть что-нибудь сегодня? У тебя всё равно выходной.
– Я планировал отдохнуть иначе.
– И как? – Лора вопросительно уставилась на Трэвиса, но сразу же закрыла ему рот ладошкой, – Подожди, не говори. Следуя логике типичного американского копа, для тебя отдых - это пить пиво и смотреть сомнительные телешоу, а потом отрубиться на диване?
– Всё верно. А ещё женщины, – мягко убрав её ладонь и получив возможность говорить, усмехнулся Трэвис.
– Ну да, конечно, – Лора всплеснула руками, – и женщины.
– А что? Я взрослый человек, могу позволить себе и пиво под телешоу, и женщин. Я один живу, в конце концов.
– Да я не про это, – Лора откинулась на спинку дивана. Трэвис развернулся к ней корпусом, вскинув брови вверх. Их глаза встретились, и шериф долго смотрел, не отрывая взгляд, но всё же первым не выдержал:
– Ладно, какой у тебя любимый фильм? Можем его посмотреть.
– Пятница 13-е. Восьмидесятого года, – сказала Лора первое, что пришло в голову.
– Это тот, в котором вожатые, словно магниты, притягивают неприятности? Знаешь, я даже не удивлен, что это твой любимый фильм, – он хохотнул, поднимаясь на ноги.
Лора успела пихнуть его в плечо.
***
– Они трахаются и притягивают неприятности, – цокнул Трэвис, когда на экране шла сцена, в которой парня насквозь проткнули ножом, – Все мы такими были. Времена меняются, а люди - нет.
Лора фильм не смотрела. Она украдкой косилась на сидящего рядом шерифа и никак не могла сосредоточиться на чём-то другом. К Трэвису тянуло, будто магнитом, и она сопротивлялась изо всех сил, но понимала, что надолго её не хватит.
Шериф смотрел заинтересованно, почти не комментируя происходящее. Её умиляло то, как он погружается в фильм и будто сам оказывается его участником. Эта его черта была какой-то по-детски трогательной, наивной.
– Позволь? – тихо произнесла она, но шериф услышал. Не отрывая взгляд от экрана, он наклонил голову в сторону Лоры и подождал, пока она смахнёт с его скулы невидимую пылинку. Она только собиралась убрать руку, но Трэвис перехватил её за запястье и, притянув к своему лицу, коснулся губами тыльной стороны. Лора задержала дыхание, не смея пошевелиться.