– Даже не знаю, – призналась Лора, пождав губы, – На самом деле, ничего из этого меня не интересует.
Трэвис хмыкнул, качая головой, и она спешно попыталась реабилитироваться:
– Точнее, мне всё понравилось… То есть…
Лора активно жестикулировала, надеясь, что он поймёт, что она хочет донести, но шериф только улыбался, глядя на неё с искорками умиления в темных глазах.
– Боже, Трэвис, я только проснулась, у меня мозг не работает, – под таким взглядом было сложно производить какие-либо мыслительные процессы, поэтому Лора быстро сдалась.
– Я понимаю. И мне тоже понравилось. Всё вышло даже лучше, чем я ожидал.
Поднявшись с кровати, Трэвис прохрустел поясницей и добавил:
– Пойду сделаю завтрак.
Как только дверь за ним закрылась, Лора уткнулась лицом в мягкую подушку и запищала от переполняющих эмоций.
***
Уже на кухне Лора с аппетитом жевала испеченные Трэвисом панкейки.
– Не думала, что ты можешь приготовить что-то сложнее яичницы. Да ещё так вкусно! – нахваливала она, отправляя в рот очередной кусочек панкейка, обильно политый карамельным сиропом.
– Это единственное, что я могу готовить лучше, чем яичницу. Что-то вроде скрытого таланта.
– Второй день подряд ты открываешь мне свои скрытые таланты.
Лора бросила на него многозначительный взгляд. Трэвис сделал вид, что пропустил подкол мимо ушей, но всё же смущенно утонул в кружке с кофе и спешно закрылся газетой.
Закончив завтракать, Лора вымыла за собой посуду и подошла к шерифу сзади, положила руки на широкие плечи, смяв их. Трэвис издал довольное мычание, когда она начала массировать с большим напором.
— Давай чуть пониже, – отодвигаясь от спинки стула, он наклонился вперёд, чтобы дать Лоре возможность спуститься ниже. Но Лора возможностью не воспользовалась, только оставила быстрый поцелуй на его темноволосой макушке и отошла к окну.
— Поверить не могу, что через несколько дней начну обучение в колледже, — она провела пальцем по оконной раме, загребая тонкий слой пыли, скатала его на подушечке.
– Я уже нашёл машину.
В голосе шерифа звучала нескрываемая тоска. Лора обернулась, чтобы увидеть его лицо в этот момент, но оно, как и всегда, ничего не выражало.
– Когда успел?
– Пока готовил завтрак. Это очень просто - пришлось всего один раз позвонить.
– И когда эта машина приедет?
– Сегодня вечером.
– Хорошо, – не зная, куда себя деть Лора рассматривала собственные ноги.
Повисло тяжелое молчание. Трэвис даже перестал читать газету.
— Мне бы… Мне бы одежду какую-нибудь приличную, а то не хочется возвращаться в город в таком виде, — она оттянула края футболки, которую вытащила из его шкафа, прежде чем выйти на кухню.
— Мы можем съездить в магазин, тут не далеко. Купим тебе чего-нибудь.
— Ладно. Тогда я в душ, а потом поедем.
Он никак не отреагировал на её слова, только продолжил деловито таращиться в газетный лист, на котором и текста-то не было, только фотографии с короткими подписями.
— Да, Трэвис?
Вздрогнув от собственного имени, шериф очнулся, будто ото сна, и активно закивал.
Лора выпустила воздух через приоткрытые губы. Не желая больше продолжать разговор про отъезд, она напоследок скользнула рукой по чужому плечу и поплелась в душ.
***
Осознание случившегося кошмара не всегда приходит сразу.
Оно подкрадывается незаметно, со спины, заносит секиру над твоей головой и замирает. Ты не знаешь, когда именно оно ударит, ждёшь, изматываешься, потом привыкаешь и смиряешься, начинаешь жить обычной жизнью, порой даже чувствуешь себя сносно. Порой даже кажется, что счастлив.
А потом оно бьёт. Бьёт безжалостно.
Лора поняла всё, когда вела рукой по волосам, смывая густую пену. Поняла, что случилось. Два месяца лета пронеслись в голове ускоренным видеорядом. Пелена густого тумана рассеялась, обнажая все непрожитые эмоции, всю грязь, наполняющую её черепную коробку.
Она не шла к этому намеренно. Просто решила не думать о Трэвисе хотя бы в душе. Отключила голову, стоило только встать под струйки горячей воды. Ей так сильно хотелось отпустить ситуацию хотя бы на время, но, стоило ей перестать забивать голову шумом насущных переживаний, в памяти всплыло то, о чём она так старательно пыталась забыть.
Горло сжала ледяная рука воспоминаний.
Сырая камера полицейского участка, дикие, бегающие глаза существа, которого она когда-то считала своим другом. Кровь. Густая. Ощущение неминуемой опасности, ярость, тяжесть огнестрельного оружия и запах пороха.
Пытаясь вдохнуть, Лора закашляла. Воспоминания накрыли, утащили с собой в то время. Всё тело охватила дрожь, невозможно было даже пошевелиться.
Паника.
Собрав остатки разума, она смахнула шторку в сторону, вывалилась из ванны и открыла щеколду, закричала что-то.
Дальше всё как в тумане.
Суетящийся Трэвис, его крепкие руки, прижимающие мокрую Лору к груди, беспокойный шёпот.
Она убила почти всех его родных.
Мать, племянница, брат. Они все мертвы по её вине.
— Всё нормально, Лора, всё хорошо…
Не нормально. Всё не нормально. Всё просто ужасно.
Она убийца. Она зверь не меньше, чем оборотни, в которых она стреляла на поражение.
Пришла в себя Лора на диване, крепко хваткой сжимая стакан с водой. Трэвис сидел в кресле напротив, как и в первый день её нахождения в этом доме.
— Как ты? — обеспокоенно поинтересовался он. От Лоры не укрылось, что шериф дернулся, будто хотел коснуться её, но почему-то не сделал этого.
— Хреново, — призналась она, делая глоток воды. Собственный голос казался чем-то нереальным. Как и всё происходящее.
Тело наполнилось гудящей усталостью, голова ныла. Она растеклась по дивану, даже не заботясь о том, насколько жалко выглядит сейчас.
— Что случилось?
— Не знаю. Я мылась, а потом меня накрыла какая-то паника. Я вспомнила всё, что случилось этим летом. И Макса, и тюрьму, и… То, что убила твоих родных, — она отставила стакан и закрыла лицо руками, — Боже, Трэвис, я наконец осознала, что всё произошедшее было реальным. До этого всё казалось мне сном или чем-то вроде того. А теперь я понимаю, что действительно убивала людей. Мои руки по локоть в крови.
Шериф потянулся к ней, чтобы обнять, но Лора остановила его жестом.
— Я их убила. Я убийца, Трэвис. Преступница. И это действительно была я, а не кто-то другой. И, как бы я не бежала от эти мыслей, они всё равно меня догоняют, — она говорила, захлебываясь хрипами и слезами, — Я понимала это и раньше, но теперь… Боже, не знаю, как объяснить. Как будто раньше я видела кровь на руках и не придавала этому значения, а теперь вижу кровь и понимаю, как она оказалась на моих руках.
Трэвис молча слушал её исповедь, заламывая пальцы. Лора почти не смотрела на него, пока говорила, только чувствовала на себе обеспокоенный взгляд.
— Я думала, что сильная, думала, что справлюсь, если буду глушить эмоции и делать вид, что всё хорошо. Но это не так. Всё просто ужасно, Трэвис, всё просто ужасно…
Сжавшись в комочек, она снова поддалась эмоциям и разревелась с новой силой. Трэвис сел рядом и обнял её, прижал к себе. Лора не знала, сколько продлился очередной приступ истерики. Когда она обрела способность ровно дышать и отстранилась, шериф провёл рукой по её волосам и наконец заговорил:
— Я повёл себя как дурак, Лора, прости меня. Я думал только о себе, когда переживал, что меня накроет, стоит только мне остаться одному, а про тебя совсем забыл. Это тебе нужна была помощь. Тебя нужно было спасать.
Он гладил её по волосам, по спине, и он каждого его прикосновения её тело расслаблялось. Лора впервые за долгое время чувствовала себя в безопасности.
— Ты держалась слишком хорошо, и я забыл, что ты тоже участвовала в этом кошмаре. Я жил в нём так долго и успел привыкнуть, моя психика за все годы приспособилась. А ты не должна была столкнуться с этим, это была не твоя война.