Поначалу, на 2211 год, космогосов (и «космоблоков») насчитывалось на Земле, Луне и Марсе 67, но их число неуклонно уменьшалось: будь то формированием союзных публичных образований, глубокоинтеграционными процессами, аннексиями, распадами, войнами и добровольными вхождениями в состав друг друга.
И по состоянию на 2316 год число космогосов остановилось на отметке ровно в 35.
— Каждый присутствующий кассумкрат. Я только что открыл, что Кирисорис сам себе задавал вопрос для обработки чипом.
— Точно. Его не было, когда кассумкраты задавались этим вопросом.
— Скорее всего, это некоторая связка для систематизации записей в чипе.
— Чип. Международные организации в XXIII в. еще сохраняли свою силу. Каким образом произошло их вливание в гонку за право надеть новую публичную маску?
— Уникален феномен возникновения субъектов космической государственности «Организация Объединенных Наций — ООН», «Организация Содружества на Луне — ОСнЛ» и «Организация Содружества на Марсе — ОСнМ».
В XXIII в. как никогда были сильны процессы распада международного сотрудничества. Один за одним сворачивали свою работу международные форумы, организации, фиктивные блоки. Космогосы сами по себе олицетворяли крупные объединения тех или иных публичных образований. Уже из-за сложности внутренней структуры и взаимоотношений, внутренней крепости и монолитности (даже при взаимодействии конфедеративного типа) международные организации не могли составить им конкуренции. Космогосы вовсю декларировали свою идентичность и самодостаточность. В этой ситуации само существование ООН, ОСнЛ и ОСнМ (мирофундамент «3-О») было абсурдным. Из них шаг за шагом выходили участники, а управляющие органы вынуждали съезжать из своих традиционных штаб-квартир.
На удивление невнимательной к своему прошлому истории сам мирофундамент «3-О» не затухал, хотя космогосы уходили, отрезали финансирование и людскую подпитку.
Но и «3-О» не был пустым банком, чтоб сдуться от потери ключевых вкладчиков.
За правами именно ООН, ОСнЛ и ОСнМ устойчиво закрепились их изначальные «гуманитарно-космические сектора». Внешне их наполняли замыленные глазу сооружения: аэродромы, космодромы, первичные космические верфи. Но это была страховка. Да. Страховка против любой сокрушительной войны на Земле, Луне и Марсе, которая в пылу опустошения могла закончиться вынужденным изоляционизмом, откатом к докосмической эре. А ООН, ОСнЛ и ОСнМ в срединной космической эпохе как раз и была уготована роль жрецов-хранителей драгоценных технологичных камней.
И собственно только об этих территориальных и пространственных секторах все политики, да и устроители генезиса космического возвышения помнили. А зря. Ведь в общем ускоренном ритме любого уровня жизни даже самым чутким и прозорливым стратегам не суждено было увлечься фактом того, сколько же еще пластов почв и прочей тверди в черепашьей, но динамике, подминалось под мирофундамент «3-О».
Да и нельзя было разглядеть эти ползучие уступки. В сознании людей, уже включившихся в космическую геополитическую гонку, ООН, ОСнЛ и ОСнМ стали подобны отстойникам для передержки гниловатых и не очень потребных территорий…
С этим мировоззрением поначалу к коронующим международным организациям открещивали пылающие зоны: ничтожные и мозаичные спорные территории, от возни с которыми открещивались космогосы, устремленные к владениям куда более звездным…
Но с годами щедрость от жадности понеслась, и в «3-О» скидывали вообще любые зоны, от которых жуть как чесалось у геополитических монстров, но до занятий и до ответственности за которыми не было никакого дела. Так «3-О» принял бремя шефства над большинством зон нескончаемого бедствия, зон некомпенсируемого отчуждения…
И к этой россыпи красных пятен космогосы и их предшественники щедро отсылали «во исцеление разломов в телах членов-учредителей и членов-участников и между их естеством» постоянные корпуса миротворческих и анти[цид]ных контингентов, без заложенной ротации и под единственным командованием международных организаций.