— Ты меня уверил, что нет здесь ничего секретного. А почему тогда известие не просочилось в широкие сети? Почему хакеры-самородки не перехватили сообщение? Тут бы на ушах все стояли. Почему о распиле я узнаю от тебя, терракрат, а не от кассумкратских сетевиков?
— Что значит, не было известия? Кхм. А хотя да. Ниже космоцивного звездного предстояния его и впрямь не было. Но это и логично. Ну, я думаю, скоро появится. Сейчас формальности клятвенных заверений об исполнении до окончания Ассамблеи утрясаются. Эфир совсем скоро.
Комиссионер захватил шлем из-под стола и пулей вылетел из слабообставленной рубки, где даже самый пронырливый детектив не нашел бы ни грамма занятной информации или предметов. Но через минуту он вбежал обратно, к великому хохоту Велслава… Но для Ростислава сановник Евразийского Союза больше не имел значения… Он сел на стул и начал тонуть глубоко в себе…
Велслав полюбовался плодами и вышел. Вразвалочку, довольный-предовольный. А дальше по старой схеме — СВС.[Центр], СВС.[Периметр], вот и шаттл. Нетронутый самый красивый и выразительный из кораблей в ангаре. Его космический борт ближних дистанций просто полыхал новизной и гладкостью технологий. На местном-то фоне.
<…>
Усевшись на кресло в «С-Алинь», тщательно очищенное, высший вице[ист] Евраса увидел справа от себя подкравшегося Дмитрия. Велслав так перепугался, что растерял робость:
— Говори.
— Сначала взлетим.
— Взлетим?
— Да. Взлетим.
— Как будто заповедные нас могут подслушать, ну, ладно, валяй.
И уже за бордером Дмитрий сам снял шлем с побледневшего Велслава и шепнул ему кое-что явно неудовлетворительное. Велслава это отнюдь не обрадовало. У него начался чуть ли не приступ астмы, его лицо растерялось — то попытка смеха, то попытка вопля. Прорвалась паника. Велслав вцепился в самого Дмитрия, но тот со словами «успокойся, евразийцы увидят», оторвал его от себя так же жестоко, как отрывали младенцев от матери, и прижал его обратно к креслу.
Велслав, наконец, нашел слова:
— Но мы же так торопились… А теперь ничего?!
— Ни одного сигнала…
— Ни одного сигнала… Ни одного… Дмитрий, вытряси тебя невесомость! У нас всего 10 часов осталось, понимаешь 10 часов! Я не для того к Ростиславу на поклон ходил, не для того давал ему ранний доступ к Предсигному Солу, время тянул, заводил, переключал! Мы же достаточно громко шли! Громко!
Велслав отбросил шлем и крепко схватился за свои волосы:
— Позор какой…
У Дмитрия к глазам подступился исступление…
— Дима, Дима… Я разыграл там целый спектакль, в шлюзе этом треклятом… Я же такой шум завел… Потом… О, нет… Потом я, вице-уполномоченный Президента Евразийского Союза своей собственной персоной шел к Ростиславу… По этому периметральному лифту, по этим вонючим катакомбам… Да тебе хоть сознание отрисует, что случилось! Кх. Высший чиновник Евразийского Союза, возвышенного космого… космоцива! И шел своими ногами на поклон статуе! Он уже статуя! Ростислав уже каменная мумия! Ему считанные недели остались! И он отпечатается в истории… Проклятье… Как же я… Как же космоцив смотреться будет…
Дмитрий не верил своим ушам. Но тут гвардейца кольнуло:
— Подожди, Велслав. Не все потеряно. Я же не мог под прицелом СВС внаглую. И, погоди. Ты же сам сказал про 10 часов. Что это за 10 часов?
Велслав вскрыл ящик и достал оттуда зеленое яблоко, повертел в руках и швырнул обратно, злобно приговорив:
— Если б удалось запустить Рострон… Ему я б больше поверил, чем тебе…
К вицеупу Президента Евраса и генерал-лейтенанту ЕСБ.[Гвардии] без ложного страха подобания приблизился ЕСБшник прямиком из рубки. Дмитрию хотелось было отчитать его за незамазанные трещины на трисоюзе, нанесенном на черный скафандр, но оказалось не до этого.
— Дипломатическое судно космоцива Египет с бортовым номером НП6787 прервало полет в направлении ЭПТ «Айсджамп» и развернулось в противоположную сторону. «Днепророссийск-РР» передает по зашифрованному каналу, что другие пять космографов с сигнатурами EG, дежурившие на удалении от ЭПТ, тоже взяли расчетный курс на Марс.
Майор ЕСБ отдал честь и ушел обратно в рубку.
А Велслав отреагировал сочувственно: