- Конечно, - она заставила себя улыбнуться, - мечтала. И вы, безусловно, догадывались об этом. Я не делала тайны из моей склонности к вам.
Она протянула руку и погладила его рукав. Он перевел взгляд на ее ласкающие пальцы: - Вы дразните меня. - .Нет, не дразню. К чему мне это? Я бы только привела
вас этим в ярость. По правде говоря, у меня нет ни малейшего желания бежать. Если бы я хотела этого, то кричала бы еще дома, а там у меня было больше надежды убежать от вас. - Она откинулась на подушку. - Вам не приходило в голову, что я не хочу, чтобы меня спасали?
Она почувствовала, что нажим лезвия на ее кожу ослабел, и мысленно возблагодарила за это Господа. Ей надо было выиграть время. Рано или поздно родители хватятся ее, кто-нибудь найдет на кухне ее записку и за ней придут. Они и... Эшфорд,
- Вы говорите, что последовали за мной по собственной воле? - Его губы сложились в горькую усмешку. - А как же лорд Тремлетт?
"Не следует недооценивать его, - напомнила она себе, - он умен. Он сразу поймет, что я лгу. Надо постараться, чтобы мои слова звучали как можно убедительнее и правдоподобнее".
Она пыталась сообразить, что ему может понравиться. Он жаждал признания своей исключительности и полной преданности. Очень хорошо. Она сыграет по его правилам.
- Я не буду вам лгать, Андре. Лорд Тремлетт - очень привлекательный мужчина. Только бесчувственная женщина была бы иного мнения. А как вам известно, я не такова. Но я и не лгунья. Я не притворщица. Если бы граф стал моим мужем, я была бы ему верна. И я проявляла к нему интерес, который вы заметили. Могла ли я желать его, как вас? Никогда. Андре, я желала только вас. Даже слишком сильно. Но вопрос о моем будущем был решен, и мне пришлось покориться. Даже если из-за вас мое сердце начинало биться сильнее, у меня не было выбора. Мои родители не допускали мысли о нашем счастье... - Она замолчала и пожала плечами. - Они никогда не позволили бы нам быть вместе. Для них имеет огромное значение знатность жениха, а у меня никогда не хватило бы духу взбунтоваться. И потому я покорилась. Я предпочла приличный брак бурной страсти.
Она .говорила, а Андре внимательно наблюдал за ней пытливым и недоверчивым взглядом.
- Верность - замечательное качество в женщине, но крайне редкое. Мне приятно сознавать, что я не ошибся в вас, cherie. Но я хотел бы понять одно: будь у вас выбор, вы могли бы избрать одного и только одного любовника, человека, с которым хотели бы связать свою жизнь, - ваш выбор пал бы на меня?
Ноэль почувствовала, как острие ножа уперлось ей в горло.
- Да, - прошептала она. - Вне всякого сомнения.
- Тогда, возможно, еще не все потеряно, - пробормотал Андре, обращаясь скорее к себе, чем к ней. - Вы уже были близки с Тремлеттом?
Тут Ноэль стало ясно, что ложь была ее единственным шансом на спасение, Андре желал, чтобы она была чистой и нетронутой. Она должна прийти в его объятия девственной, Если бы она сказала ему правду, он тотчас же убил бы ее. Холодея от ужаса и отвращения, она подумала: а если он пожелает проверить это и поймет, что она солгала, то ей будет еще хуже, настолько плохо, что она больше не захочет жить.
- Нет, - ответила она, сжимая в кулаки руки, лежавшие по бокам тела. Меня учили беречь свою невинность для супруга.
На губах Андре медленно расцвела улыбка, и на мгновение он показался ей тем самым красавцем художником, который несколько недель назад пришел в их дом, чтобы написать ее портрет. Но это был только фасад, за которым скрывался безумец и убийца.
- В таком случае, cherie, считайте эту кровать нашим брачным ложем, пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
"О Боже, как мне избежать этого? Что делать?" - лихорадочно соображала Ноэль, стараясь сделать так, чтобы ее неподатливые губы стали нежными и мягкими под его требовательным и жадным ртом. Должно быть, отчасти ей это удалось, потому что Андре одобрительно хмыкнул и поцеловал ее еще более страстно. Ноэль поняла, что не может продолжать разыгрывать эту комедию до бесконечности. Язык Андре, проникший в ее рот, его дыхание вызывали у нее омерзение, она была не в силах терпеть это дальше. Она попыталась увернуться, но его цепкие пальцы удержали ее за волосы, и он продолжал целовать ее. "Почему? О, почему?" - хотелось ей закричать. Должно быть, он почувствовал, как напряглось ее тело, замерло, оцепенело... Она не ответила на его поцелуй. Так почему он не оставлял ее в покое? Почему продолжал целовать, будто они оба испытывали страсть и она была полна готовности разделить ее с ним?
- Не пугайтесь, cherie, - пробормотал он, будто прочел ее мысли и теперь отвечал на ее безмолвный вопрос. ~ Вы должны привыкнуть ощущать меня внутри своего тела. Я собираюсь приучить вас к этому, Я хочу обладать вами полностью.
Ноэль с трудом удержалась от смеха. Должно быть, Андре заметил ее сдержанность и приписал это ее девической стыдливости.
Она крепко зажмурила глаза, когда Андре приподнял ее юбки, и чуть не заплакала от облегчения, когда он перестал ее целовать. Однако эта передышка продлилась недолго. Его губы коснулись ее шеи, подбородка. При этом лезвие ножа тоже переместилось с ее горла и оказалось на подушке возле ее головы. Оно теперь было в нескольких дюймах от нее, а ноги
Андре, сжимавшие ее бедра, не давали ей сдвинуться с места. Любая попытка высвободить свое тело была равноценна самоубийству.
- Не волнуйтесь, cherie, - выдохнул он, целуя ее в ложбинку между грудей. - Вы уже скоро будете при- надлежать, мне.
Ноэль услышала приглушенные шаги за дверью спальни, и мгновением позже дверь распахнулась.
-- Отпусти ее, мерзавец! - приказал Эшфорд, врываясь в комнату со стремительностью пушечного ядра. За ним по пятам следовал ее отец, а за ним детектив в форме полицейского.
-. Андре сделал судорожное движение - его лицо выражало крайнее изумление. Он будто не верил своим глазам.
Эшфорд прицелился в голову Андре, но Ноэль заметила его колебание - он пытался на глаз определить расстояние между ней и Сардо, но не смог этого сделать,
Ноэль мгновенно поняла, что настала ее очередь действовать.
В тот момент, когда Сардо отвернулся, она подняла колено и изо всей силы ударила его в пах. Он вскрикнул от боли и согнулся пополам - казалось, все клеточки его существа теперь были подчинены одному ощущению отчаянной боли в паху. Ноэль тотчас же использовала это его мгновенное замешательство и, рванувшись от него, с трудом вскочила на ноги. Поняв, что она сейчас ускользнет от него, Андре метнулся вслед. Он успел схватить ее за руку, прежде чем она сумела отскочить от него, сжал ее запястье, другой рукой нащупывая нож.
- Сука! - закричал он и рванул ее к себе - дикая ярость, полыхнувшая в его глазах, означала для нее неминуемую смерть. - Лживая распутная бабенка!
Прогремел выстрел Эшфорда. Голова Андре дернулась и склонилась набок, когда пуля вошла в его голову над ухом.
На одну долю секунды время будто остановилось. Потом зрачки Андре расширились - выражение ярости в его глазах сменилось величайшим изумлением. Его взгляд стекленел. Струйка крови вытекла из ранки и заструилась по шее и обнаженному плечу.
Он медленно осел на постель, и пальцы его, сжимавшие запястье Ноэль, разжались, а потом его рука безвольно опустилась. Он тяжело упад на 'простыни, и тело его застыло в неестественной позе.
Ноэль с ужасом смотрела на него, на ослепительно белые простыни, по которым медленно расплывалось огромное красное пятно.
Она понимала, что Андре мертв, и все же была не в силах осмыслить весь ужас происшедшего за последний час, и какая-то часть ее сознания все еще не могла поверить в реальность случившегося. Ей казалось, что это сон, чудовищный кошмар, от которого она должна вот-вот пробудиться, Только когда руки Эшфорда сомкнулись на ее талии, она начала приходить в себя.
- Все кончено, любовь моя. - Он заставил ее отвернуться от тела Сардо и нежно оправил ее платье. - Он не сможет больше причинить тебе вреда, ни тебе, ни кому-либо другому. - Его руки дрожали, грудь тяжело вздымалась. Боже, я так боялся не поспеть вовремя! - Он с трудом перевел дыхание.
С глухим рыданием Ноэль прильнула к груди Эшфорда. Ей хотелось погрузиться в его любовь и нежность, чтобы его чувства растопили холод, пронизавший, как ей казалось, все ее существо. Ее тело содрогалось от только что пережитого ужаса.