Господи, откуда весь этот домострой взялся у нее в голове?! Да, она привыкла заботиться о Валентине Самуиловиче. Но… но ведь Петр – это совсем другое. Но, черт возами, как же хочется его увидеть в идеально отглаженной рубашке!
Пиликнул телефон.
Петр Тихий: Эля, у меня сегодня дежурство. Напиши, как приедешь домой. И дверь никому не открывай.
Эля вздохнула. Ну как он не понимает, что это не Женя! Это не может быть Женя!
Элина: Хорошо.
Перед посещением выставки Эля провела с собой воспитательную работу. Чтобы не расклеиться. Чтобы выглядеть достойно. Но все-таки, когда на афише перед входом прочла «Памяти Валентина Конищева» – резко развернулась назад. Пришлось все же доставать за углом из сумочки «Герцеговину-Флор». Зато отлегло.
Софию Аристарховну, облаченную в длинную юбку и причудливой вязки джемпер с ярким платком, Элина увидела почти сразу. Она стояла в главном холле, видимо, встречая гостей. Рядом с ней, спиной к Элине, стоял высокий широкоплечий мужчина в превосходном темно-сером костюме, и они о чем-то оживленно беседовали. Эля остановилась, решив подождать, пока София Аристарховна закончит разговор, но Воробьева заметила ее – и энергично замахала рукой. Эля еще раз контрольно выдохнула, поправила на плече сумочку и, решительно велев себе улыбаться, направилась к хозяйке выставки.
Выдыхать пришлось еще раз. Но уже потрясенно. Потому что разговаривающей с Софией Аристарховной мужчина, когда обернулся, оказался… оказался Петром!
Эля, буквально открыв рот, смотрела на него. Хотя… хотя… Как она могла не узнать эти волосы цвета темной меди?!
Но все остальное было совершенно иным. Гладко выбритое лицо. Белоснежная рубашка. Прекрасно сидящий темно-серый костюм. Галстук с золотой булавкой! Взгляд Эли метался, выхватывая все новые детали. Ниже – туфли – классические, черные, идеального мягкого блеска и сорок пятого размера. Взгляд метнулся выше. Часы на запястье. Видно, что дорогие. И где-то там – Эля была уже в этом уверена – запонки в манжетах рубашки. Тоже золотые.
Кто ты, незнакомец?!
– Элечка, познакомься, это мой племянник, Петр Тихий. Петруша, это Элина Конищева. Она… А, впрочем, вы, кажется, знакомы.
Эля переводила ошарашенный взгляд с Софии Аристарховны на Петра. Петр Тихий – племянник Софии Воробьевой?! Впрочем, то, что у них разные фамилии – объяснимо. А вот все остальное…
– Я прошу прощения, – София Аристарховна коснулась локтя Эли. – Мне нужно отойти.
И София Аристарховна поспешила к очередному гостю выставки. А Эля остались с Петром вдвоем.
Она еще раз смерила его все таким же ошарашенным взглядом. Белоснежная рубашка, превосходный костюм, галстук, булавка, часы, запонки. Кто подменил ей Петра Тихого?! Где мятые рубашки, щетина, грубые ботинки?!
– Как ты все это объяснишь?!
– Что именно? – он едва заметно повел плечами. Словно ему неудобно. Ну, не прячется же там, под темно-серым пиджаком, кобура?! – Что София Аристарховна – моя тетка? Ну да, вот так. Сестра отца. Младшая.
– Я… я про твой внешний вид!
– А что с ним не так? – Петр поднял руку и подправил галстук. Эля замерла взглядом на его руке. Это что, «Ролекс»?! – Вроде прилично выгляжу. Тетушка осталась моим внешним видом довольна.
Эля не выдержала и перехватила его руку. «Ролекс»! И в самом деле «Ролекс»! И, без сомнения, настоящий.
– Откуда у тебя такие часы?! – выпалила Эля.
Петр прищурился.
– А какое это имеет значение?
– Просто ответь на мой вопрос!
– Взятки беру.
– Петя! – прошипела она. Элю не покидало ощущение, что она впервые видит этого человека. Который по какому-то непонятному совпадению похож на ее любимого мужчину.
– Отец подарил. На окончание школы.
– А кто у тебя отец? – вопросы из Эли просто сыпались. И остановить поток этих вопросов она не могла. И не хотела.
– Тихон Аристархович Тихий.
– Кто он?!
– Человек.
– Чем занимается человек Тихон Аристархович Тихий? – у Эли получалось одновременно и шипеть, и чеканить слова.
– Эля! Не понимаю, откуда такой интерес. Мой отец не имеет никакого отношения к живописи, скульптуре и прочим офортам! – Петр резким движением засунул руки в карманы брюк. И в этом жесте вдруг стал похож на ее любимого Петра. Но все же не настолько, чтобы у нее пропало желание узнать все до конца.
– Скажи, чем он занимается!
– Элина Константиновна, почему у меня такое ощущение, что вы ведете допрос?
Эле пришлось вонзить в ладони ногти, чтобы хоть как-то… как-то… Петр посмотрел на нее внимательнее – и вздохнул.