Бумаги проверяли серьезно, с каменным лицом, хоть без особого рвения. К Хайме даже закралась шальная мысль, что читать они не умеют, просто так профессионально пялятся в печати. Потом, вдвоем, еще долго и недоверчиво разглядывали голову дракона, ковыряя поочередно пальцами чешуйки.
— Хорош, правда! — доверительно поинтересовался Зимородок. — Только маловат. Да и мясо жесткое, в зубах застревает.
Охранники странно покосились, пошевелили бровями.
— Так это ж, знаете? — неуверенно начал один. — Уже ж одного провезли. Утром. Это еще один что ль?
— Ага, — согласился Зимородок. — Тут за нами еще одного везут, вы приготовьтесь. У вас их рассадник просто, словно блохи. Глядите, чтоб больше не завелись, может они яйца где отложили? Вы б пошли, поискали, а?
Охранник без всякой уверенности почесал поясницу и махнул рукой — в конце концов, не его дело драконьи яйца искать. Да и головы считать тоже. Да и считать он… хотя считать наверно умеет, уж до двух — точно. Ладно, пусть везут сколько есть, не золото ж.
Вот и разрешение имеется, с печатью. Даже два!
Язона на условленном месте не оказалось.
— И что теперь?
— Пока здесь подождем, — сказал Зимородок, — дня два. Если не появится — пойдем в город.
Вечер выдался холодный, ветер с дождем пробирал до костей, мурашки по коже бегали стадами. Хайме сидел, завернувшись все в тот же плащ, царский, на лисьем меху. Зимородок уже более-менее пришел в себя и сейчас увлеченно мешал в котелке густое аппетитное варево. Эх, хорошо-то как! А то и забудешь, что есть нормальная еда, кроме засохших лепешек и вяленого мяса. Сам Хайме как ни старался, ничего путного приготовить не мог. То пересолено, то подгорело, то еще что.
Поесть сейчас, да спать. Дальше сегодняшнего вечера загадывать не хотелось. Что с ними будет? Что он будет делать потом? Идти в Гельт? Дракона-то они убили, даже одна голова у них есть — вон, в мешке лежит. Но только… Хайме понимал, что ни за что не решится идти в город за наградой. Тогда придется врать. Не умеет он врать, бесполезно. С его лицом надо говорить только чистую правду. Пусть Зимородок им сказки рассказывает, он наверняка умеет мастерски.
А ведь другую голову раньше их привезут.
Что могло задержать этого Язона.
— Уль, а чего они тебя ищут? — спросил, скорее лишь бы просто о чем-то спросить.
— Дзюдзельскому епископу в глаз дал.
— Как? — Хайме вздрогнул, не поверил, потрясенно уставился на него.
— А примерно как тебе в челюсть, только в глаз. Вот, держи.
Протянул ему дымящуюся миску. Хайме машинально взял, но есть что-то совсем расхотелось. Он все пытался представить — как же… Правда ли? Долго молчал, ковыряя в миске ложкой, так не разобрал что там было. Бобы с луком?
— Но почему? — несмело спросил, наконец.
— Да как-то случайно вышло. Чего он мне под руку полез?
Зимородок усмехнулся, но глянув на окончательно ошалевшего Хайме, все-таки сжалился.
— Это сложная история, Хайме, — сказал серьезно. — Дело даже не в епископе, это стало лишь последней каплей. Они давно мечтают отправить меня на тот свет, очень я им на нервы действую. А поймать никак не удается. А тут… они Якоба хотели сжечь на костре… И я не придумал ничего лучше, как отбить его прямо на площади, когда вели на казнь. Честно говоря, просто раньше не успел, далеко был, как узнал — сразу кинулся… Но пока добрался… Епископу действительно случайно досталось, оказался у меня на пути.
Хайме облизал губы, отчаянно пытаясь понять. Хотел спросить, но мысли все путались.
— А Якоб — чародей-целитель, очень талантливый, — тихо продолжал Зимородок. — Может едва ли не мертвого на ноги поднять, от чего хочешь вылечить, от любой хвори, хоть чуму, хоть проказу. Мне сколько раз раны лечил и кости сломанные… чего только не было. Лучший из всех, кого я видел. Церковники все хотели переманить его на свою сторону, обещали всего — и деньги, и землю, и сан духовный, едва ли не кардинальский. А он — нет. Вольный маг. Раньше странствовал по миру, многие его за святого принимали. Он никогда денег не брал, просил только поесть, да переночевать в тепле. Иные принимали за блаженного… он правда немного не от мира сего… Якоб Подорожник. Сейчас старый стал, много ходить тяжело. Нельзя таких людей на костер. Даже если бы силы у него никакой не было, не в этом дело. Сердце у него открытое, доброе, всегда всем пытался помочь, чем мог. Как бы самому не было тяжело, не смотря ни на что…
Зимородок вздохнул, долго сидел молча, глядя под ноги.
— Уль… — Хайме покачал головой, — и ты думаешь, что если ты принесешь им дракона, тебя простят?