— Господин, не вели казнить, вели слово молвить.... Казна пуста мой господин, всё золото пропало.
*****
Наконец причалив к берегу, я с трудом затащил лодку.
Отдышавшись и передохнув, пошёл исследовать остров.
По крайней мере, я нашел воду. Небольшой ручей, сбегающий со скалы и впадающий в реку. Менее чем в сотне метров от берега.
Я пил быстро, как только мог, и так много, что всё вернулось обратно. Меня вырвало скудным содержимым желудка на только что позаимствованные сапоги.
Я долго сидел, ожидая, пока болезнь утихнет. Вымыл лицо и сполоснул рот. Затем очень осторожно выпил ещё немного прохладной воды.
Потом вернулся к наполовину затонувшей лодке, чтобы забрать вещи.
Увидев свою сумку с золотыми монетами, я начал безумно смеяться. Насколько я знал, теперь я один из богатейших людей на земле Новгородской.
Ко мне медленно вернулась память прежнего хозяина тела.
Вчера ему улыбнулась удача. Когда он ломанул дом господина и вскрыл сундук.
Сундук из темного дерева, усиленный железными заклепками и пластинами, закрывающийся на замок. Он вскрыл его с четвертой попытки.
Замок щелкнул, и он медленно откинул крышку. Отблески ярко-желтого цвета заплясали на его лице.
100 медяков = 1 серебряный
100 серебряных = 1 золотой
1 золотой — наивысший номинал.
Обычный дружинник получал 3 серебряных в неделю.
Огнестрельный мушкет стоил 2 золотых. Но они были редки. Потому как, супротив магического зверя - стрела, болт, копье будет надёжнее.
Дворяне также предпочитали холодное оружие из-за слабости огнестрела против магической брони. А простолюдинов отпугивала цена.
Так что это была его самая крупная добыча за долгую преступную жизнь. Жизнь, полную неудачных мелких преступлений.
Он стал поспешно набивать большие боковые карманы. Высыпал по две пригоршни в свои башмаки, прежде чем выскребал до дна.
Затем он исчез.
Он чуть не сломал ноги, приземляясь, после прыжка из окна второго этажа. А затем терзаемый голодом забрался в хижину, где уснул и умер от истощения.
А после — в его тело вселился я.
Я также знал, что, вероятно, умру на острове в одиночестве. Либо от голода, либо от ужасов.
Потому что я узнал этот остров. Здесь обитали проклятые существа.
Согласно историям, люди навсегда пропали там, где эти существа впервые поселились.
Прошло чуть ли не пару веков с тех пор, как Рюрик, этот князь-варяг с родословной, разгромил эту шушару и вырвал их корни с этой земли.
Но здания, где они тусовались, всё ещё тут.
Заброшенные, запутанные руины, где в свое время царило нечеловеческое зло. Смотришь на них — и волосы на жопе встают дыбом.
И вдруг, словно подтверждая мои мысли, раздался треск со стороны деревьев.
— КТО ТАМ ИДЕТ?! — басанул я самым мужским тоном, слишком напуганный, чтобы мыслить разумно.
Что бы ни двигалось ко мне, оно на мгновение замерло. А затем ломанулось в мою сторону.
Глава 3 Сосут ли упыри крестьян?
Ветви кустарников затрещали.
— Кто там?! — воскликнул я собрав всё свое мужество..
То, что приближалось ко мне, замерло на мгновение. А потом побежало. Я думал ко мне, но вдруг повернуло в другую сторону.
«Дикий зверь? Олень или вепрь.»
Если вепрь, то нужно быть осторожным. Он может одним ударом вспороть человеку брюхо.
Если это олень — можно, наверно, убить его. Впрочем, стоит ли? Но есть хочется, а у меня ни лука, ни копья.
Что ж, если это обычный хищник, то проблем с ним не должно возникнуть. Но, как всегда, в Новгородской земле не бывает ничего обычного.