И я в панике отскочил! Морщинистое лицо старика было слишком ужасающим после таких фантастических снов.
— Это всего лишь камень света, — поспешил он оправдаться.
— Филимон, ради богов, дай мне сориентироваться! — запротестовал я, стряхивая с себя песок и сплевывая горькую пыль, выбивающуюся из зубов.
— Ты издавал тревожные звуки, — защищался Филимон, следуя за мной, когда я направился к нашим лошадям за водой.
— Какие звуки?
Филимон колебался.
— Как возбужденный осёл…
Он наблюдал за мной, пока я глотал воду из своей фляжки.
— Это был сон, — сказал я вытирая губы тыльной стороной ладони.
— Кошмар? — Филимон допытывался с полным пренебрежением к моей частной жизни. Поскольку я сам был таким, то мог простить ему это.
Язык мой, отказывающийся следовать командам, портил план.
— Моя жена, — прохрипел я.
— Ханская принцесса, — сказал Филимон. — Ты скучаешь по ней.
— Я беспокоился о ней, — признался я. — Это небезопасное путешествие для неё.
— А как насчет других твоих друзей?
— Домовой? Ха, да, я не о нем беспокоился. Олаф, я почти совсем забыл, а Дана почти неубиваема.
— Полуночница, домовые и пираты, — сказал Филимон, снова схватившись за трубку. Пустыня вокруг нас была тихой и темной. Руины находились недалеко от нашего лагеря, большие и зловещие. — У вас там колоритная публика, молодой человек.
— Я много путешествовал, — ответил я, как будто это все объясняло.
— Хм.
— Сколько времени до утра? — Спросил я его.
— Час. Однако нам нужно двигаться.
— Я подготовлю лошадей, — предложил я.
— Я сверну лагерь, — ответил Филимон с зубастой улыбкой. — Но я не понесу твое седло. У меня снова беспокоит спина.
И я назвал последнюю часть чушью собачьей. Он такой же ленивый, как и пират Олаф.
Прикрепив седло я два раза проверил кожаные ремни. Мне хватило одного падения с камня, чтобы понять. У меня до сих пор синяк.
Осмотрел мешки один за другим. Даже тот, что казался пустым, теперь был наполнен остатками яйца Даны. Скорлупы было меньше, чем ожидалось от такого большого яйца.
«Что ты думаешь?» — спросил я божка Велеса.
[Слышать твои похотливые стоны было тревожно
Я не хочу об этом говорить.]
«Я имел в виду яйцо», — сказал я, радуясь, что Филимон меня не слышит. Я запрыгнул в седло. громко фыркнул в знак протеста, вероятно, спросонья.
[Тогда тебе следовало так и сказать
Я что, Провидец?] — ответил Велес.
Я поднял средний палец, указав вокруг себя — на случай, если промахнулся мимо Велеса. Затем направился к Филимону, который ждал меня вместе с животными. Тяжело нагруженные, так как пару недель назад мы потеряли одну лошадь.
— Рррррааа!!!
— Что за черт? — выругался я, чтобы определить источник крика. — Ты это слышал?
Филимон уже слюнявил вторую трубку за день. За ночь… неважно.
— Слышал что? — спросил он, моргая. — Я немного задремал. Боюсь, темнота утомляет глаза…
— Да, хорошо, — оборвал его я, не заинтересованный его поступком. — Что-то кричало из темноты.
— Как шакал?
— Кричат ли шакалы таким образом?
— Я так не думаю. Может быть, маленький?
Я вздохнул и подошел к нему.
— Это звучало странно.
— Птица? Птицы странные, — предположил Филимон. — Подожди, что это?
Он обеспокоенно огляделся.
— Что? Ты что-то видел?
— Хм.
Я уставился на него.
— Ты меня немного пугаешь, старик.
Филимон поводил трубкой вокруг и задумчиво огляделся:
— Давай держать ухо востро.
— Почему?
— Простая предосторожность, — он прищелкнул языком, чтобы лошадь тронулась в путь. Руины города впереди напоминали кладбище.
— Это совсем не смешно, учитывая, что мы направляемся в кровавые руины, старик! — запротестовал я, напряженно оглядываясь по сторонам.