— Владислав! — крикнул Филимон, сбегая за мной. Я взглянул на него и кивком головы показал ему следовать за нами.
Мы пересекли площадь и двинулись в пиратскую часть города к докам. Справа от нас патрульные, закончив смену возвращались отдохнуть. Конные лучники помнили нас и пропустили без вопросов. Только пара любопытных взглядов.
Мы с Филимоном пришли на хаотичный пиратский рынок ближе к полудню. Солнце, которое утром было ярко-золотым, теперь стало оранжево-красным. Торговцы неспешно собирали свои товары, собираясь уходить.
Грязная улица была завалена гнилыми овощами, разбитыми бутылками. В воздухе стоял запах мочи и навоза. Пот, болезни и рвота — вот лучшие ароматы этого места.
«А ночь еще даже не началась,» — подумал я, когда мы вошли на рынок.
Во всех направлениях раскинулись палатки и полуразрушенные здания. Каждая вторая улица — зловещий переулок, каждое новое лицо — лицо негодяя.
Если нам повезет.
После рынка в пиратской части порта были таверны и бордели. Некоторые бордели также были гостиницами и тавернами. А других тавернах предлагали «различные услуги».
Буквально.
Так было написано под вывеской.
Что бы, нахрен, это ни значило.
Флин заметил нас первым и улыбнулся, прежде чем увидел мое лицо и пожалел об этом.
Мой хмурый вид стал постоянным спутником. Эта небольшая поездка лишь усилила мою тревогу за судьбу моих друзей и жены. Бунстан, допив что-то отвратительное, похожее на дешевое пойло или пенистую мочу, быстро закончил и бросился меня приветствовать.
Он сделал это намеренно, поскольку мое яростное вторжение в пиратский квартал не могло остаться незамеченным. К тому же я был вооружен и щеголял в довольно причудливой для этого места броне.
— Господин Владислав, — быстро сказал мой личный, недавно нанятый негодяй. — Мы не ожидали вас лично.
Я хмыкнул, слишком расстроенный, чтобы уловить подтекст хитрого лакея. Затем спрыгнул с седла под растущим вниманием нескольких посетителей из близлежащих таверн и борделей.
— Что ты узнал? — зашипел я. «Жадный» Бунстан одарил меня мерзкой ухмылкой, прежде чем заговорить.
— Монета могла бы подпитать мою память… — Моя рука опустилась к кинжалу, и Бунстан заметив это, сменил тон на полуслове. — … но в этом случае просто скажу.
— Название корабля, не пришвартованного в порту, — без промедления прошептал я.
Флин прищурился.
— Что? — огрызнулся я. — Это «Кречет»?
— Да, главарь. Откуда ты знаешь? — спросил «Карман» Флин.
— Мне нужно поговорить с его капитаном, — сказал я, игнорируя его вопрос.
Они оба выглядели очень обеспокоенными моей просьбой.
Велес, ты кусок дерьмового божества! Что ты наделал?
— Что? — зарычал я, опасаясь худшего.
— Ах, главарь, я могу ошибаться, — Бунстан взглянул на небо, как будто оценивая время. — Капитан, возможно, уже мертв.
— Он болен? — Я задумался, прикидывая, что это может означать для моих друзей.
— Я далек от того, чтобы строить догадки, — возразил Бунстан. — Но они всё равно собирались повесить его до последнего света, так говорят. Все спешат, чтобы не пропустить это.
Я взглянул на шумно расходящуюся толпу, даже тех, кто интересовался мной и Филимоном. Они шли к роще, которая проросла на месте бывшего сада поместья.
— Филимон? — спросил я, и старик натянув поводья, развернул свою лошадь.
— Пойдемте, Владислав, — кивнул имперский ассасин, вероятно, также доверяя своему чутью. — У нас почти не осталось времени.
Глава 14
Утром — пленные, вечером — золото
Я остановился среди толпы людей, чтобы понаблюдать за происходящим. Люди стояли полукругом. Я сосредоточил взгляд на лидерах этого события.
Впереди стоял бритый мужчина в серой одежде священника. Рядом с ним крепкий мужчина, который потерял обе ноги ниже колена. Он заменил их на деревянные протезы.
Единственным, кто говорил в этой ситуации, был связанный пиратский капитан. Он готовился к повешению и произносил свою «последнюю речь». Речь больше напоминала пьяную обличительную тираду. Некоторые в толпе едва сдерживали дискомфорт, а остальные зевали.