После того, как фильм закончился, мы пешком пошли в ресторан, он был совсем недалеко. Конечно же, там всё было безумно дороги и красиво. Но мне было всё равно, даже если бы мы купили по беляшу в ларьке и сидели на лавочке в парке.
- Вы знаете, Катя, после того, как я встретил вас, мне хочется чего-то нового. Я так долго скрывался в своей броне серьезности и жестокости, что ничего не видел вокруг. Для меня в мире существовал только бизнес и деньги. Я сокрушал конкурентов, как пешки на шахматной доске. Я вершил судьбы людей, которые на меня работали и увольнял их за малейшую оплошность. Я начал задумываться об этом, когда увлекся восточными единоборствами. Тогда же мне пришла идея создать свой клуб. Возможно, я делала что-то в этой жизни не так, но я хочу всё исправить.
Я удивленно смотрела на него. Что на него нашло?
- Дмитрий Эдуардович, вы сегодня сами на себя не похожи. Что-то случилось?
Мы просто сидели за столиком и смотрели друг на друга, Елецкий не делал заказ, а просто жестом показал официанту, что нам пока ничего не нужно.
- После того, что произошло, когда мы были в спортивном клубе, – он многозначительно на меня посмотрел,- я ждал что вы позвоните. Я хотел вас видеть, я хотел говорить с вами. Но вы отказались от свидания. Потом за два дня не позвонили, не написали ни слова. Хотя обещали. И я подумал, а вдруг всё дело во мне? Я прекрасно знаю, что обо мне говорят. Что я циничный, повёрнутый на работе человек. Но вы же такая живая. Еще когда я увидел вас впервые, в банке, я понял, что вы не такая, как всё моё окружение. И в “Камелии”, я тоже сразу обратил внимание на вас, просто не подавал виду. Вы с коллегами смеялись, шутили, пили шампанское. А я сидел и вёл деловые разговоры, которые мне ужасно надоели. С ними вы не такая, как со мной, расскажите о себе, помогите мне разгадать вас.
У меня в голове зазвонил тревожный колокольчик. Я вспомнила слова Артёма, что Елецкому нельзя многого о себе рассказывать, ведь он может быстро перегореть. Но он так искренне смотрел на меня, и всё было так волшебно, что меня просто прорвало. Я говорила и говорила. О себе, о своих близких, о том, что до сих пор живу в общежитии, что у меня никогда не было настоящих, длительных, серьёзных отношений, я хотел открыть ему всё и сразу. По мере того, как я рассказывала, в его взгляде появлялся какой-то детский восторг. Когда я, наконец, замолчала, он улыбнулся:
- Давайте сделаем что-то сумасшедшее? Помогите мне.
- Даже не знаю, – я задумалась, – вы когда-нибудь катались на американских горках?
- Очень давно, ещё во времена студенчества. А это идея. Не знаю, зачем я привёл вас в этот ресторан. Вы не такая девушка, которая гонится только за статусом и деньгами. И этот пошлый букет роз, зачем я его купил? Хотя, даже если бы я подарил вам все цветы мира, этого было бы мало. И хоть вы стали выглядеть ещё лучше, чем в день нашего знакомства, я думаю, что разглядел вас. Понял, какая вы внутри. Пойдемте, больше не будем терять времени.
Он поднялся, взял меня за руку, что-то сказал официанту и мы вышли в прохладу летнего вечера. Елецкий снял пиджак, и накинул его мне на плечи. Я не стала говорить, что дрожу совсем не от того, что замерзла, а это от его прикосновений меня бросает в дрожь. Машина осталась на парковке, а мы направились в парк аттракционов. По больше части мы молчали, но посредством взглядов было сказано столько, что слова были просто не нужны.
Дмитрий Эдуардович взял жетоны на все аттракционы, которые только были, в кассе. Мы катались на карусели, потом ели сладкую вату. На американских горках, я визжала так, что наверное слышал весь парк, а Елецкий хохотал. Когда звезды появились на небе, мы, наконец, добрались до колеса обозрения. В кабинке мы снова оказались так близко, что у меня перехватило дыхание. Дмитрий Эдуардович пристально на меня посмотрел, с легкостью поднял, и усадил к себе на колени. Его ладони на моей талии были просто обжигающе горячими. Он властно поцеловал меня, и я мгновенно забыла, где мы находимся. Когда кабинка почти опустилась вниз, мы с большим трудом оторвались друг от друга. Мне трудно было дышать, казалось ещё немного и просто закончится воздух в легких.
Я не помню, как мы вышли из парка и дошли до машины, всё, что я ощущала, это тепло его ладони, потому что он не отпускал мою руку ни на минуту. Елецкий завёл машину, и мы поехали. Наверное, он сам плохо соображал, потому что создавалось впечатление, что он просто петляет среди улиц. Мы въехали в красивый ухоженный сквер, и Дмитрий Эдуардович нажал на тормоз.