- Катя, простите, я не знаю, что я творю. Мы почти приехали к коттеджу, где я живу. Сейчас я разверну машину и отвезу вас домой. Но...Боже, вы просто сводите меня с ума. Я боюсь сделать что-то не так. Я не знаю, хочется ли вам, чтобы я вас целовал, прикасался к вам. Вы совершенно ничего не говорите, а только смотрите на меня.
- Дмитрий Эдуардович. Я... я не знаю. – я практически плакала, так всё было запутано. – Я ни с кем, и никогда в жизни, не испытывала таких эмоций, как с вами. Но между нами пропасть. Пропасть в социальном положении, деньгах, прожитых годах. Вы значительно старше, умнее, богаче меня. Я даже не могу назвать вас просто “Дима”, для меня вы всегда будете только Дмитрием Эдуардовичем.
- Я хочу, чтобы ты называла меня по имени, хочу чтобы ты его произносила, шептала и кричала, когда я буду целовать тебя. – он повернулся ко мне. – Я понимаю, о какой пропасти ты говоришь, но я ради тебя я готов в неё шагнуть. Я не только готов, я умоляю тебя сделать это вместе со мной.
И он снова поцеловал меня. Жадно, неистово, как никто и никогда до этого. Как будто собирался выпить меня до капли. Его руки расстегивали моё платье, а я шептала:
- Дима. Дима. Дима...
Глава 11
Мы провели ночь вместе. И это была лучшая ночь в моей жизни. Мне было всё равно, что это произошло в машине, ведь я была счастлива, как никогда. Я сидела на руках у Елецкого (хорошо, что машина была достаточно просторная), а на улице уже занимался рассвет.
- Дмитрий Эдуардович...Дима, – я исправилась, – отвези меня в общежитие. Мне очень хорошо с тобой, но скоро на работу. Нужно переодеться, умыться и привести себя в порядок.
- Да, вид у нас несколько потрёпанный, – он прикоснулся губами к моему плечу, – а может поедем ко мне? Тут совсем недалеко.
- Ты можешь себе это позволить, а вот мой отдел останется без начальника.
- Не хочу тебя отпускать, но слово дамы – закон. – Елецкий улыбнулся и помог мне пересесть на пассажирское сидение. – Ну, говори адрес общежития, про которое ты до последнего не хотела мне рассказывать.
- Езжай к супермаркету, около которого ты меня забирал, а там недалеко, я покажу дорогу.
Я не ощущала стыда или неловкости, мне казалось, что всё, наконец-то, встало на свои места. И судьба свела меня с человеком, которого я ждала всю свою жизнь.
Люди выбирались из своих квартир, кто-то выгуливал собаку, кто-то выходил на утреннюю пробежку, дворники мели улицы, а мне казалось, что никого в это утро не было счастливей меня на всём белом свете.
Мы остановились около общежития, Елецкий помог выбраться мне из машины, вручил букет роз, которые ночью временно перекочевали в багажник. Мы стояли и целовались у входа, как влюбленные на своем первом свидании. Хотя, мы такими и были.
Я услышала, как открылась входная дверь и тут же раздался до боли знакомый голос:
- Дмитрий Эдуардович?! Катя?!
Не знаю почему, но я буквально отскочила от Елецкого, и букет выпал у меня из рук. На пороге стояла тетя Люся и...
- Артём!
Он смотрел на меня такими глазами, что внутри у меня всё сжалось.
- Катюша, так вы уже знакомы? – тетя Люся казалось не ощутила, что атмосфера накалилась. – Это мой племянник Артём, с которым я хотела тебя познакомить! А это жених, про которого ты говорила? Приятно познакомиться.
Она приветливо кивнула в сторону Елецкого.
- Теть Люсь, – Артём сказал практически не разжимая рта, – иди в машину, я скоро буду.
Я только сейчас обратила внимание, что чуть поодаль стоит машина Артёма.
- Ну ладно молодежь, общайтесь, а я пойду. Артёмчик, жду тебя.
Тетя Люся забрала сумку из рук Артёма и направилась в сторону машины.
- Что вообще происходит? – сказал Елецкий резко. – Артём, ты что тут делаешь?
- Моя тётя работает тут вахтером, я приехал забрать её со смены. А Катя, как оказывается, тут живет, как тесен мир.
- Всё это как-то странно. Катя, это правда? Может быть есть ещё что-то, что мне стоит узнать? – Дмитрий Эдуардович раздраженно посмотрел на меня.
- Да, это просто совпадение, – я сама была растеряна.
- А я думаю, что вам есть что узнать. – Артём подошел к нам вплотную. – Не правда ли, Катя?
Я просто его не узнавала, черты лица стали резкими, рот насмешливо кривился, но в глазах у него не было злости, а только боль.