Сражение шло около часа. Итог – десяток раненых с нашей стороны. Все ангелы мертвы. Я начал верить в успех восстания.
Нам доложили, что у следующего города засада. Умное решение со стороны правительства – лоб в лоб нас не одолеть, а из засады может что-то получиться.
День 37
Вышли мы на раннем рассвете, а к обеду были рядом с городом. Мы решили разделиться. Маррфлай шел напролом, Тео с севера, а я должен был попасть в центр города по подземным путям. Наш план сработал – через три часа мы захватили город.
У войны есть один плюс – можно безнаказанно убивать других.
Раненых не было, кроме меня. Вроде как сотрясение, а может и с остальными органами что-то произошло. Когда мы зашли в тыл врага, я взял топор с ножом, чем-то похожим на укороченную катану, и пошел в рукопашный бой.
Нам осталось пройти три города, и мы будем у Центра. Мне влетело от Маррфлая за такой безрассудный поступок, но оно того стоило.
День 38
Снова на рассвете мы отправились на следующий город, но в этот раз мы подошли к нему только вечером. Захватить его нам удалось только к ночи.
У одного из них я нашел интересную записку. На ней была моя фотография и подпись: «Доставить живым».
Я нужен Бруту? Но зачем? Я не просто участник восстания, но и в принципе опасен для всех. Почему не Маррфлай? Он способен закончить проект и без моего участия, так как все основное я уже сделал.
Что будет когда мы подойдем к Центру? Вопрос, на который у меня нет ответа.
День 39
В этот день мы решили сделать передышку и пополнить запасы. Отличная возможность, чтобы прогуляться.
Пока я гулял, вдалеке я увидел город, который мы разрушили. Он до сих пор находился в дыме. Мы разрушаем для того, чтобы построить? Так понимать наши действия? Хотя, по-другому в нашем мире нельзя. Можно построить, не разрушая, только там, где еще остались люди, а в наше время – не человечество, а зомби-апокалипсис какой-то.
Ближе к вечеру пошел мелкий дождик. Дождь и закат – время, которое невозможно никак описать.
Я чувствовал себя свободным, было одновременно и хорошо на душе и отвратительно. Хорошо – потому что я здесь, на природе, вдали от всей этой городской суеты. Хотя, ее уже и не будет. Слышались только звуки дождя, нежно падающего на землю, звуки легкого, ласкающего ветерка и звуки мокрой травы под ногами. А почему отвратительно – на этот вопрос у меня нет ответа.
И я и мое подсознание – мы постоянно думаем. Не знаю, чем оно нагружено, но я уверен, что дело в нем. В обществе мои чувства меркнут во тьме, но когда я один на один с собой – они оживают, будто феникс восстает из пепла.
День 40
Все пошло не так, как мы рассчитывали. Я сейчас нахожусь в Центре. Я не знаю, не нашли они мой дневник или просто не забрали, но он находится у меня.
Я проснулся не от криков Тео о том, что я проспал, а от взрывов. Я встал, потянулся за автоматом и меня сразу скрутили.
Меня привезли в Центр и отвели в комнату. Я не видел ни Тео, ни Маррфлая. Комната находилась ниже реакторного отсека, чему я удивился. Она была белоснежная, и все, что в ней было – кровать и телевизор, который находился за закаленными стеклами в стене. Я не совсем понимаю, где тут вентиляция, иначе откуда здесь свежий воздух?
Через некоторое время телевизор включился и на экране был Брут. Он рассказывал про то, что восстание не имело смыла и прочий бред.
Меня мучает вопрос: что с Тео и Маррфлаем? Их убили? Меня отправят на промывку мозгов, а с ними что?
День 41
На мое удивление меня не отправили на промывку мозгов. Брут утром зашел ко мне и сказал, чтобы не было больше попыток от меня и отправил на работу.
В Центре я увидел и Тео и Маррфлая. Их не убили, а промыли им мозги. Но как обычно случилось что-то паранормальное.
Маррфлай все забыл, а вот на Тео промыв не сработал.
Во время обеда я не увидел Курта. Как оказалось, его убили сразу после начала восстания.
Завтра внешний слой проекта должен быть закончен и останется только стабилизация.
Восстание не закончилось. Брут считает, что этого достаточно? Убить всех, а лидерам – промыть мозги. Главное в любом восстании – зажечь огонь в сердцах, дать им необходимую опору. Восстание – это не просто событие, а состояние души человека. Этот огонек невозможно потушить ничем. И совсем не важно какого рода это восстание – против правительства, против самого себя или против чего-либо иного.
Брут бессмертный, но не неуязвимый. Я могу создать вещество, которое будет быстро перемещаться по межклеточному веществу, разрушая оболочку клеток. Проще говоря – превращать клетки в прах.