А Леся вдруг подумала, что Коля чертовски прав… И далеко не он может оказаться самым опекающим членом семьи.
— Ты же меня защитишь, правда? Не позволишь родителям меня дома запереть? — немного напряглась и решила тут же заручиться надежной поддержкой. — Я же здоровая и у нас все в порядке… Правда? — глянула и на врача, которого они своим диалогом, похоже, забавляли.
— Правда. Вы обе совершенно здоровы и можете продолжать активный образ жизни, — заверил ее доктор.
Да и Николай глянул на нее чуть насмешливо и приподнял одну бровь.
— Думаю, мы сумеем договориться об условиях этой сделки, ежик, — наклонившись ниже, чтобы только Леся услышала, с намеком протянул муж.
И ей как-то полегчало сразу. Кто-кто, а Коля ее ни разу не подвел! И да, любой договор с ним ей только в плюс шел, так что опасаться точно нечего!
Волновались они не зря, конечно, родители и в восторг пришли, и переживать начали сверх всякой меры. Оказалось, что кроме уверенности все в том же «проклятии», существовала в семье иррациональная вера в необходимость всеми силами опекать и беречь своих девочек. Уж очень редко рождались они у Гончаренко, потому едва ли не благословением целого поколения считались.
И все же Коля сумел убедить мать, что Леся имеет полное право не только лежать, а и жить полноценной жизнью, занимаясь тем, что ей интересно. И это лишь на пользу пойдет обеим. И нет, он не планировал отвозить ее к родителям на все месяцы, оставшиеся до родов, жена останется с ним, он точно сумеет о ней хорошо позаботиться. И точка.
Насчет последнего мама сомневалась, как поняла Олеся, но все-таки не решилась с мужчиной-Гончаренко в подобном вопросе спорить, пусть и с собственным сыном. Так что, можно сказать, этот раунд своей свободы она тоже выиграла, благодаря Коле. Зато муж, само собой, теперь в разы больше над ней бдел.
— Ну прости, ежик, с меня мать слово взяла, раз уж я ее к тебе не допускаю. Не могу же я родителей обманывать, — иронизировал Коля, хотя она прекрасно понимала, что его собственного волнения в этом вопросе не меньше.
Оставалось только принять и наслаждаться этой заботой, тем более что чем больше становился срок, тем уместнее та оказывалась.
через год
Определенно, сегодняшний день его радовал: окончание сессии парламента, предстоящий летний отпуск с двумя его малышками… Хотя Леся уже только ехидно усмехалась, когда он ее так называл. И да, наверное, имела право, главное, что прозвище «ежик» ей все еще нравилось и подходило. А он просто от того, что она у него есть, кайфовал!
Но ведь сколько всего сумела добиться за это время! Да, с его поддержкой, ну и что? Кто сказал, что она должна была в одиночку пробивать головой стены, если он мог подставить плечо? Никто! А если и попробовал бы кто-то что-то заметить, Коля точно заставил бы умника заткнуться!
Он безмерно гордился женой. Тем, что, невзирая на беременность и подрастающую мега активную дочку, которой было всего восемь месяцев, бессонные ночи и режущиеся зубы малышки, Леся с упорством, которого от нее не требовали, по сути, закончила свою учебу. И не просто, а с отличием! А финальный проект не только был написан великолепно, но уже применялся в их холдинге с полного одобрения Стаса. Причем брат не ради Коли на это пошел, а потому, что и сам признал светлую голову и явный талант Олеси.
При этом Леся умудрялась активно участвовать в его политической программе и хоть как-то курировать кампанию защиты женщин, пострадавших от семейного насилия… Нет, его малышке (чтобы там она ни думала по поводу этого обращения) точно был необходим отдых! И, возможно, неменьший, чем самому Коле.
К тому же, несмотря на имеющуюся няню и всегда готовую прийти на помощь мать, Леся считала обязательным самой дочерью заниматься всегда, когда только была минутка… Или когда времени совершенно не было, но маленькая Тоня требовала внимания исключительно матери.
— Это так важно, Коля… Ты вырос с этим и не до конца осознаешь, для тебя это всегда безусловной частью мира было. А я помню, как мама старалась быть со мной, пока могла. И это… Я хочу, чтобы наша дочь росла в такой же родительской любви, как ты. Потому что для меня вы с Тоней важнее всего в мире! Любых иных достижений, хоть и от работы не собираюсь отказываться, — у Леси всегда слезы на глаза наворачивались, когда говорила об этом ломающимся голосом.