Глава 22
Когда он вернулся, ночная мгла неба только-только начала сменяться зарождающимся рассветом.
Леся сидела на кухне, видно, так и не сумев больше заснуть. Даже свет не включила, только табло меню кофемашины слабо мерцало в темноте. Бледная, всполошенная вся, как крохотная птичка на ветке, в одно мгновение готовая вспорхнуть, если что-то ее потревожит. Тонкими пальцами вцепилась в кружку с кофе, и Коля, еще даже не приблизившись, поклясться мог, что руки у нее ледяные, озябшие. Всматривалась, вглядывалась в чашку, будто гадала на этом кофе.
— Леся! Девочка моя, ты зачем себя изводишь?! — с порога возмутился Николай. — Лучше бы отоспалась! — стремительно приблизился к ней, сжал в объятиях, что самому больше тиски напомнили.
Как кофе не расплескал?
— Коля! — Леся к нему дернулась, так отставив чашку, что темные капли таки растеклись по столу, но им былое до того!
Она, как отзеркалив, и сама обхватила, обняла крепко, уткнувшись лицом ему в живот.
— Ну что такое, ежик мой? Ты зачем так нервничаешь, что смотреть на тебя самому больно? — уткнувшись в ее макушку, для чего пришлось согнуться в три погибели, тихо спросил Николай, стараясь отогреть Лесю своим теплом.
— Не знаю, — она улыбнулась, в голосе ее это услышал, но как-то вымученно, будто ради него только. — Не могла спать, такая муть в душе, только плохое в голову лезет…
— Ну что здесь со мной случиться может, ежик? — усмехнулся он, как успокаивая ее, провел ладонью по распущенным волосам. — Это же наша вотчина, Леся. Помимо охраны, которая вечно бдит, у нас тут достаточно тех, кто поддержит и на нашу сторону встанет. Даже этот твой Максим не нашел никого, кто готов был бы на саботаж пойти, отказались еще и на нас тут же вышли, сообщив, — заодно и по делам внес ясность.
— Он не мой! — возмутилась Леся, но, словно бы расслабилась, уже мягче припала к его телу, как обтекая. А потом и вовсе поднялась, обхватив руками его шею.
— Ты права, прости. Твой — только я! — ухмыльнулся довольно Николай, прижавшись жадно к ее искусанным губам. Черт! Все-таки зря она так нервничала.
— Так это Максим Анатольевич что-то сделал? Поэтому тебе Стас звонил? — оживилась Леся.
— А ты что себе надумать успела, ежик? — поинтересовался у нее чуть шутливо.
— Не знаю, самое ужасное!.. — с неловкой улыбкой она сама к его губам потянулась. — Ты слишком необходим мне стал, Коля. Жизненно важен. У меня никогда такого человека не было. Так что постарайся уберечь себя от всего, пожалуйста! Я не представляю, как справляться со страхом за тебя. Не привыкла никого любить больше себя, кажется!
Как же ему жаром в этот момент голову обожгло, лешего за ногу! В грудную клетку, разрывая ребра, только не болью, радостью, которую, казалось, не вместить в такой объем!
— Теперь понимаешь, каково мне было всю эту неделю?! — тихо, жарко, хрипло попрекнул в шутку, в ее губы прошептав, стиснул в объятиях.
— Прости! — настолько же яростно она выдохнула, принявшись целовать ему лицо. — Прости, любимый!
— Пустое, девочка моя! Забыли! Я разобрался и понял, что тебя толкнуло на это все. А теперь уже все на двоих делить будем, — чтобы и не думала себя корить, прояснил, не хотел и минуты ее мучений, даже моральных.
Набросился на губы Леси, не сказать иначе. Вся эта громада восторга, радости, нужды по ней буквально требовала метками-засосами ее покрыть здесь и сейчас. Усмехнулся, вспомнив, как Леся ему этим укоряла вечно. Черт, кто б знал, что он настолько собственник и жадина?! Вон как жизнь все на места расставила!
На собственные руки управы у него нет, похоже, живут своей жизнью, сжимают ее, стискивают. А Леся будто только рада этому. Привстала на носочки, с таким же жаром отвечая на этот нежданно обжигающий поцелуй.
И эта нужда, что непонятно, от Николая ли к ней тянулась, или от Леси к нему, пробивая нервы и плоть, сплетая сосудами и сухожилиями, вдруг победила и разум, и все доводы, и просто здравый смысл! Впрочем, у них так, вообще, частенько выходило! Но в этот момент, наверное, сказалось все: и та чертова авария, которая ему спать не давала столько дней, и их разлука, и новое понимание каждым своих чувств, и счастье, что на двоих это разделяют!
Шибануло в виски, ей-богу! Будто раскаленным шаром прокатило и по мозгам, и по горлу, рухнув в живот гложущими языками пламени. А Леся, как подзуживая, застонала в рот сладко-сладко, все сильнее сжимая его плечи… И это окончательно здравый смысл смело!