– А землю в аренду не пробовали сдавать? – Иван окинул взглядом окрестные поля, поросшие бурьяном.
– Это кому же? – Крынников покачал головой. – Земли-то много, а фермеров по пальцам можно сосчитать. Вдобавок положение у нас тут невыгодное – далеко от дороги, да и с поливом проблемы. Все, что было из алюминия, давно поворовали. Железо сгнило. Приезжали тут двое с полгода назад, смотрели, обещали подумать, но так больше и не появились. Вон в соседнем селе и поливалки есть, и мужиков можно нанять для работы. А к нам сюда никто не сунется…
– Ладно, пойду я, – бросил Иван.
– Ну, шагай. – Крынников улыбнулся. – Передай привет старикам. – Он крепко пожал Ивану руку и вернулся к своим делам.
Григорьев пошел дальше, миновал обветшалую водокачку и оказался в селе. Половина домов здесь была заброшена. Огороды зарастали сорняками, сады превратились в настоящие непролазные чащи из переплетенных веток, увитых вьюном и диким виноградом. Людей на улице тоже не было видно. Казалось, он попал в какой-то футуристический мир, который по причине необъяснимой катастрофы вдруг лишился людей. У Ивана неприятно засосало под ложечкой.
Он помнил, как раньше по улице вечером гуляли люди, бегали ребятишки, приветливо светили фонари на столбах, из окон клуба звучала музыка. Григорьев посмотрел на частично разобранное здание школы, и ощущение нереальности происходящего усилилось. На звук его шагов из развалин выбежали одичавшие собаки. Они с лаем бросились к Ивану, однако тут же шарахнулись назад, стоило ему только наклониться за камнем.
– Пошли вон! – рявкнул Григорьев и удивился, почувствовав какую-то растерянность в собственном голосе.
Он пошел дальше по улице. Собаки тявкали ему вслед, но приближаться больше не смели. Справа с резким противным скрипом отворилась калитка, из которой вышла древняя старуха в замшелом платье и черном, побитом молью платке.
– Мария Петровна! – окликнул ее Иван, с трудом узнав свою школьную учительницу.
Однако старуха никак на это не прореагировала. Она так и стояла, глядя сквозь него куда-то вдаль.
Иван поспешил к воротам родительского дома, постучал в калитку и услышал веселое тявканье Барбоса. Отец или мать открывать не спешили. Возможно, их вообще не было дома. Иван легко перемахнул через ограду и увидел отца, выходившего из сеней с ружьем в руках.
– Эй, батя! Да это же я, – воскликнул он, поднимая на всякий случай руки.
Из телефонных разговоров с матерью Иван знал, что зрение у отца в последнее время заметно ухудшилось. Мог ведь и не признать.
– Вижу, что ты, – проворчал Григорьев-старший, нахмурившись. – Заходи, коли приехал. А то я уж думал, не дождемся мы тебя. Только на похороны приедешь.
– Да брось ты, – усмехнулся Иван, привыкший к отцовскому характеру. – Работа у меня такая. А ты чего с ружьем?
– Да ходят тут всякие, – коротко пояснил тот, шаркая ступнями по тряпке в просторных полутемных сенях, и рявкнул на Ивана: – Ноги вытри, мать только что полы вымыла! Завтра поможешь мне крышу починить в сарае да свинарник заодно почистишь.
– Это все на ближайшее время, или у тебя что-то еще есть? – с иронией спросил Иван.
У отца это получалось просто отлично! Он умел находить для других массу тяжелой и неприятной работы. Озадачит, бывало, всех, а сам в кусты. Скажет, что идет в сельсовет на собрание или подсобить механизатору с ремонтом техники, а вечером возвращается веселый, в подпитии, довольный жизнью. Время его нисколько не изменило. Иван тяжело вздохнул. Он уже видел себя чумазого, с вилами в руках. Да, после такого отпуска отдыхать придется на работе.
– Еще картошку у соседей выкопаешь, – вспомнил внезапно отец, быстро пополняя перечень заданий.
– А они не будут против? – поинтересовался Иван, слегка опешивший от подобного поручения.
– В город переехали. Участок пустует. Вот мы картошку там и посадили. Еще свеклу, но ее позже убирать, – пояснил отец деловито. – Свиней-то надо чем-то кормить. Это тебе не колхоз, времена другие.
Мать на кухне закатывала банки с помидорами. Ее волосы были убраны под белую косынку. Поверх халата она нацепила клеенчатый передник. Вся сосредоточенная и внимательная, с кастрюлей горячего маринада в руках, женщина стояла перед целой батареей разнокалиберных банок, заполненных томатами, зеленью и приправами. В кухне пахло уксусом, смородиновым листом и пареным хреном.
– Смотри, кого я нашел во дворе! – похвалился отец.