Так же вели себя Оуэн Тул и Лина Шарто, которых Шикан принял в ряды по завершении войны на Энофисе. Широкий в кости Тул со сварливым характером, тяжелой челюстью и кустистыми баками пришёл из "Ангелов" 43– го, а Лина, с трудом поддерживавшая ауру равнодушия – из "Тайфунов" 144– го . Лерис пыталась сдружиться с ними на почве взаимной новизны в рядах Апостолов, однако попытки не увенчались успехом, и девушка попросту отказалась от идеи.
– Правильно ли я понял, Лерис, что ты привела лейтенанта в качестве потенциального кандидата в Апостолы?
– Так точно, о его заслугах скажет мундир.
– Я прекрасно осведомлён о послужном списке капитана Лакуэлла.
– Неужели?
– И ежу понятно, – пробубнил Крон. – Думаешь, Шикан не рыщет в поисках лётчиков, избежавших гнева судьбы? Или чёртовых везунчиков, что исчезли с радаров смерти?
– Я в замешательстве, – смутилась Лерис. – Если вы всё знаете, то должны понимать…
– Что у него самый высокий коэффициент подбитых врагов на Амедео, даже больше, чем у Квинта? – спросил Шикан. – Да, я в курсе.
Квинт поднял голову при упоминании своего имени, но ничего не сказал.
– Так почему же вы до сих пор не приняли его в Апостолы? – настаивала Лерис.
– Потому что Апостолы – уникальная группировка, Лерис, – ответил Шикан. – Даже для тех, кто недавно влился в ее ряды. И каждый новый член разбавляет эту исключительность, обесценивая статус элиты. Понимаю, звучит, как сущая бессмыслица.
Шикан повернулся лицом к товарищам.
– К тому же, из всех Апостолов с Энофиса вернулось лишь четверо, а к концу похода, я полагаю, погибнут все до последнего. Смерть в душе торговка, всегда сводящая свои счета.
– Он чёртов ас, – не унималась Лерис. – Я видела снимки с орудийных камер.
– Я тоже, Лерис, но мне кажется, причина не только в мастерстве капитна Лакуэлла.
– К чему вы клоните?
– Ты втюрилась в него, – выпалил Сур. – Апостолам не нужны любимчики. Только вшивые говнюки, как я, развратники, как Крон, и нытики, как Квинт.
Шикан вздохнул и молвил:
– Спасибо и на том, что до меня не добрались. Грубо сказано, но Иерих прав. Я говорил это командиру Ягдее, теперь говорю тебе, Лерис. Друзья становятся обузой, когда за спиной уйма вылетов, а перед глазами до черта смертей. Это помеха, уязвимость, что тяготит душу и затуманивает рассудок. И ты знаешь не хуже меня, что любая потеря преимущества в воздухе означает неминуемую гибель.
– Но так быть не должно, – не сдавалась Лерис. – В 20– й Фантинской считали иначе, и количество их побед превзошло ваши суммарные успехи на Энофисе.
– Так чего ж ты не валишь к ним обратно? – спросил Крон.
Лерис на миг стушевалась, внезапно заскучав по легкому раскачиванию спален экипажа, что устроились на скале над Кипятком, по карточным играм с Миланом Бланшером во время перелётов, в каком бы транспорте Муниторума они не находились.
– Мне неведомо, где они сейчас, – ответила она с болью в душе.
– Отныне ты Апостол, Лерис, – молвил Шикан. – Я понимаю, что сложно привыкнуть к нашему мышлению, но если хочешь выжить – смирись.
– И никак иначе, – добавил Квинт, чем удивил всех. – Это кредо Апостолов. Прими это или убирайся к чертям собачьим.
Лакуэлл вернулся обратно в Очаг, а Лерис попала в ротацию, пока война на Амедео продолжала свое кровавое шествие. Давление на лётчиков Очага усилилось, когда участились налёты со стороны Отбойника, и всё больше бомбардировщиков сбрасывали на города Льдины свой смертоносный груз. За три дня Апостолы вступили в дюжину схваток, суммарно подбив шестьдесят восемь врагов.
Как и ожидалось, первенство принадлежало Квинту, а Лерис чуть– чуть до него не дотягивала.
Никто больше не обсуждал ту ночь, когда девушка привела Лакуэлла в "Аквилиан", однако её это изводило, подобно воспалившейся занозе. В коротких перерывах между вылетами она сверялась с данными Центра в поисках упоминаний Эрзина и радовалась тому, как счёт его побед неумолимо растёт.
Они встретились через восемь дней в разгар яростного воздушного боя в десяти километрах к северу от Корианы. Огромная волна из бомбардировщиков и сопровождавших их истребителей – суммарно, двести десять самолётов – внезапно возникла над снежными шапками Отбойника, и базирующимся в Очаге «Молниям» и «Громам» оставались считанные мгновения для взлёта по тревоге.