Он швырнул графине отрубленную кисть и та упала прямо ей на колени. С диким визгом, женщина вскочила, пытаясь сбросить с себя этот мерзкий обрубок. Кисть упала на пол и закатилась под стол.
— Алексей… Лешенька, — Елизавету Андреевну трясло. Из глаз текли слезы, — Вы… вы его убили?
Ее лицо исказилось гримасой такой безутешной боли, что даже мне, повидавшему за свою жизнь многое, стало как-то не по себе.
Вот ублюдок. Я стиснул зубы, еле сдерживаясь, чтобы не вонзить острие шпаги прямо в его ухмыляющийся рот.
— Ну, что вы. Как вы могли обо мне такое подумать, Елизавета Андреевна, — аристократ продолжал играть в показную любезность и этикет. — Его загрызли твари с Изнанки.
Он щелкнул пальцами. Один из охранников наклонился и достал из-под стола закатившуюся туда кисть. Аристократ показал жестом, чтобы он поднес ее поближе к графине.
— Вот, видите? Здесь отчетливо видны следы зубов, — комментировал он, пока охранник крутил перед лицом графини отрубленную руку ее мужа, давая лучше рассмотреть. — Поверьте, любая официальная экспертиза это подтвердит.
— Пожалуйста, уберите это… — попросила женщина, прикрывая рот ладошкой.
Видно было, что она с трудом сдерживает рвотные позывы. Еще немного и ее стошнит.
Аристократ кивнул. Охранник завернул отрубленную кисть в тряпку, которая все также лежала на столе, и убрал себе за спину. После чего отошел назад, заняв место справа от своего хозяина.
— Примите мои соболезнования вашей утрате, — слова утешения были произнесены аристократом так неискренне, что казались скорее издевкой. — Траурный цвет будет вам к лицу. Ну, не стоит так убиваться. Вы красивая и еще довольно молодая женщина, Елизавета Андреевна. Походите пару недель в статусе вдовы, а затем, я уверен, найдете себе нового мужа на одном из светских приемов.
— Аристарх Иванович, вы… — женщина подняла на него заплаканные глаза, полные боли и ненависти. — Вы — чудовище!
— Вовсе нет, графиня. Но, поверьте, я легко могу им стать, — в голосе аристократа появилась сталь. — Вы же этого не хотите?
Он вопросительно поднял бровь, но женщина лишь затравленно смотрела на него, боясь произнести хоть слово.
— Кажется теперь это ваше? — в руке аристократа появился перстень. Тот самый, снятый им с пальца на отрубленной кисти. — Теперь, когда ваш муж скоропостижно скончался, вся полнота прав переходит к вам.
Он кинул перстень графине.
Графиня поймала его. Поднесла к губам и быстро поцеловала изумруд в оправе. Прижала перстень к груди.
— Как мило, что вы чтите память покойного мужа, — улыбнулся Аристарх Иванович. — Но, оставьте все эти нежности на потом. Подписывайте договор. Мое терпение скоро иссякнет.
— Я… Я не могу этого сделать… — Елизавета Андреевна с трудом подбирала слова. — Можете пытать меня… Но я…
— О, нет. Нет, дорогая моя, Елизавета Андреевна. Ну, что вы. Какие пытки? Нет, нет, нет. Мы же не хотим, чтобы экспертиза показала, что вы действовали под принуждением? Или, еще того хуже, — под ментальным воздействием? Нет. Сделка должна быть кристально чистой.
— Я не могу это сделать. Понимаете? Просто не могу! — женщина была уже на грани истерики. — Если я это сделаю, то дух рода жестоко покарает меня.
— Ну, конечно можете, госпожа Жабина. Ваш муж мертв. Сыновей у вас нет. А это значит, что вы теперь полноправно распоряжаетесь всем имуществом рода. Но…
Он сделал долгую театральную паузу, заставляя и без того уже перепуганную и эмоционально опустошенную женщину, с ужасом в глазах, ждать его дальнейших слов.
— Но, если вам нужен стимул для принятия правильного решения, то у меня есть для вас небольшой сюрприз. Глеб?
Очкарик, ну, тот из охранников, что чуть помельче остальных, запустил руку за пазуху и достал из внутреннего кармана пиджака какой-то странный плоский прямоугольник, небольшого размера. Он поднес его к лицу графини.
Из прямоугольника донеслись какие-то звуки и Елизавета Андреевна уставилась на замелькавшие на одной из его плоских сторон картинки.
Похоже какое-то устройство для передачи изображения на расстоянии. Что-то наподобие магического кристалла, что использовался в моем мире. Вот только там изображение было объемным и проецировалось в любую указанную точку в пространстве, а здесь оно плоское и отображается только на поверхности этого странного прямоугольника.
Интересно, что там показывают?
Я осторожно переместился чуть левее, обойдя холл по дальней стене и остановился так, чтобы мне было видно, на что так внимательно смотрела Елизавета Андреевна.