Опустевшая бутылка вина, словно заскучав, покатилась по песчаному берегу, упав с глухим стуком в прохладную воду. Её стекло, блестящее в свете луны, отражало ночной пейзаж — пляшущие огоньки костра, тёмные силуэты дюн и безграничный океан, спокойный и безмятежный.
Мы с Ники стояли у костра, окружённые мерцающими углями. Их свет играл на наших лицах, отбрасывая длинные тени. Её рука, лёгкая и тёплая, легла на мою. В тишине звучал лишь шум волн, словно песня, о том, что было и будет.
Мы медленно вальсировали в такт ритму моря. Её тёмные и густые волосы, словно бархат, рассыпались по плечам, нежно касаясь моего лица. В её глазах, блестящих в лунном свете, я видел ту же тайну, что и в бескрайних далях Намибии, ту же загадку, что и в ночном небе пустыни.
Мы танцевали, не произнося ни слова, но понимая друг друга без слов. В этой тишине, в этой волшебной ночи мы ощущали единение с природой, друг с другом и с самими собой.
Нежный вальс плавно превращается в страстное танго у костра под луной. И мы наслаждаемся тишиной, треском костра и компанией друг друга. Луна давно уложила всех спать, и лишь мы продолжали безумствовать на берегу в компании песка, ласкающего кожу. Горячее тело элегантно прогибалось под крепкими пальцами, а осиновый стан кружился в моих объятьях. С каждым движением танго становилось всё более «грязным» и заводным, спустя миг в моей руке появилась бутылка текилы, и мы продолжили праздник в ночи.
Глоток, поцелуй, снова глоток, лизнуть немного соли с ключицы Ники и жадно целовать столь сладкие губки. В эту секунду мы просто растворились в безумной страсти и моменте. Вскоре текила подошла к концу, и я, как заправский фокусник, достал бутылку рома из настоящего сахарного тростника. На этом моменте слетели последние тормоза, но ночь была ещё длинной.
Прижимаю горячее тело к себе, продолжая танец, и слышу, как она говорит заплетающимся языком.
— Питер, ты славный парень, я славный полковник… — минутная пауза, и Ники вновь «включается» в диалог. — Поэтому предлагаю тебе снова работу, и нет, ты не подумай, обычно вербовка происходит иначе. — Она пьяненько улыбается. — Но ты особый случай, и раз мы здесь и сейчас, то почему бы и нет? — её глаза блестят во тьме.
— Ну раз боссом будешь ты, Ники, то не вижу причин для отказа. — плавно наклоняю её, срывая с губ очередной поцелуй.
— Тогда добро пожаловать в Щ.И.Т. мой мальчик. — резко перехватив инициативу и уже наклонив меня, Николь так же жадно целует в ответ.
Поменяв положение с вертикального на горизонтальное и укрывшись ближайшим пледом, мы продолжили «собеседование» под звёздным небом, и это было прекрасно.
Ночь, как и всё в пустыне, сменилась стремительно, словно тень от быстрого бегущего верблюда. Звёзды, ещё мигавшие на тёмно-синем небе, словно бриллианты, потускнели и растворились в нежно-лиловом предрассветном тумане. Тишина, такая густая, что можно было услышать, как песок оседает под лёгким ветерком, царила повсюду. Лишь изредка, вдалеке, доносился глухой щелчок сухой ветки, ломающейся под ногами одинокой ящерицы.
Первые лучи солнца пробились сквозь пелену предрассветной мглы, окрасив небо в нежные розово-оранжевые тона. Вдали, за дюнами, заметил неяркую полоску золота, которая становилась всё ярче и ярче, как если бы солнце выползало из-за горизонта, увлекая за собой весь мир. Эта полоска быстро превратилась в огненный шар, который с каждой секундой становился всё больше и больше, пока не засиял во всей красе.
Ослепительное солнце залило пустыню золотым светом, и песок засиял, словно миллионы крошечных алмазов. Тени, спасавшиеся от знойного дня, исчезли с закатом. Воздух дрожал от жары, и в тишине можно было услышать, как песок под лапками ящерицы потрескивает от палящего солнца.
Не желая будить Ники, я тихо выбрался из-под уютного пледа. Тёплый и приятный на ощупь материал слегка щекотал кожу, но мне уже не терпелось встретить рассвет. Я потянулся, чувствуя, как после ночного сна мои мышцы расслабляются. Чтобы не задеть Ники, я аккуратно убрал ноги на пляжный песок, что приятно охладил мои ступни, и я улыбнулся. В пустыне утренняя прохлада не длится долго, но эти несколько минут были настоящим подарком.
Наслаждаясь рассветной свежестью, я сладко зевнул, вдыхая свежий воздух полной грудью. Аромат пустыни был особенным, он пах сухой землёй, ржавым металлом, солёным ветром и какими-то невидимыми цветами, которые раскрывались лишь утром. Я закрыл глаза и дышал, наполняясь этой нежной утренней энергией. Вдали, за дюнами, солнце постепенно поднималось над горизонтом, окрашивая небо в яркие цвета. Я с восхищением смотрел на прекрасное зрелище, запрокинув голову, словно ребёнок, впервые вышедший на улицу после недельного «ареста». В пустыне рассвет особенно прекрасен — он чист, ярок и полон надежды.