Официальная же стратегия, по существу, сводилась к тому, чтобы беречь флот метрополии и подвергать риску конвои. В последний раз окинув взглядом караван судов, Тиндалл со вздохом спустился на палубу. «Да ну их к дьяволу, — подумал он, — сойдет и так». Если он понапрасну старался, составляя депешу, пусть и Старр, читая ее, потеряет не меньше времени. Тяжело переваливаясь, он сошел по трапу с мостика и с трудом протиснулся в дверь каюты командира корабля, находившейся рядом с авиационным командным пунктом. Вэллери, наполовину одетый, лежал на койке, закрытый ослепительно белыми, безукоризненно чистыми простынями. Их отглаженные, острые, точно лезвие ножа, складки казались донельзя неуместными — по белоснежной ткани расплывалось зловещее алое пятно.
Мертвенно-бледный, с впалыми щеками, заросшими темной щетиной, и красными, глубоко ввалившимися глазами, Вэллери походил на покойника. Из уголка рта по пергаментной коже текла струйка крови. Когда Тиндалл открыл дверь, Вэллери в знак приветствия с усилием поднял иссохшую, в синих венах, руку.
Тиндалл тихо, осторожно затворил дверь. Он выждал некоторое время, вернее, много времени, с избытком, чтобы с лица его успело исчезнуть выражение ужаса. Когда он обернулся, лицо его было спокойно, но он даже не пытался скрыть свою озабоченность. — Слава Богу, что рядом оказался старина Сократ, — проговорил он взволнованно. — На всем корабле лишь он один может хоть сколько-нибудь вразумить тебя.
Он уселся на край постели.
— Как твое состояние, Дик?
Вэллери криво усмехнулся.
— Все зависит от того, какое состояние вы имеете в виду, сэр. Физическое или душевное? Чувствую себя несколько поизношенным, но отнюдь не больным. Док говорит, что сумеет поставить меня на ноги. Во всяком случае, на время. Собирается сделать мне переливание плазмы. Говорит, я потерял много крови.
— Переливание плазмы?
— Да, кровь была бы лучшим коагулятором, вообще-то говоря. Но, по его мнению, плазма, возможно, предотвратит или же ослабит новые приступы.
Помолчав, он стер пену с губ и опять улыбнулся, так же печально, как и в первый раз.
— Не доктор мне нужен и не медицина, Джон. Нужен священник и прощение Всевышнего — голос его стал едва слышен. В каюте наступила глубокая тишина.
Тиндалл заерзал и громко откашлялся.
— Какое еще прощение? Что ты имеешь в виду?
Слова помимо его воли прозвучали слишком громко и резко.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — кротко проговорил Вэллери. — Вы же утром стояли рядом со мной на мостике.
Минуты две оба не произносили ни слова. Потом Вэллери снова закашлялся.
Полотенце у него в руках потемнело, и, когда он откинулся на подушку, Тиндалла кольнул страх. Он поспешно наклонился к больному, но, услышав частое, неглубокое дыхание, облегченно вытер лоб.
Вэллери снова заговорил. Глаза его были по-прежнему закрыты.
— Дело не столько в тех людях, которые погибли в отделении слаботочных агрегатов, — казалось, он разговаривал сам с собой, вполголоса, почти шепотом. — Моя вина, пожалуй, в том, что я слишком близко подошел к «Рейнджеру». Глупо приближаться к тонущему кораблю, особенно если он горит. Что делать бывает, идешь на риск...
Остальные слова слились в неразборчивый шепот. Конца фразы Тиндалл не расслышал.
Адмирал резко поднялся и стал натягивать перчатки. — Извини, Дик. Не надо было мне приходить и оставаться так долго. Старый Сократ задаст мне теперь взбучку.
— Я о других, о парнях, которые плавали в воде, — продолжал Вэллери, словно не слыша адмирала. — Я не имел права. Может быть, кого-нибудь из них...
Голос Вэллери снова затих на мгновение, но потом старый моряк четко проговорил:
— Капитан первого ранга, кавалер ордена «За боевые заслуги» Ричард Вэллери — судья, присяжный и палач. Скажите мне, Джон, что мне ответить, когда придет мой черед предстать перед судом Всевышнего?
Тиндалл растерянно молчал, но тут послышался настойчивый стук в дверь, контр-адмирал резко обернулся и, благодаря Провидение, едва слышно глубоко вздохнул.
— Войдите, — проговорил он.
Дверь распахнулась, вошел Брукс. При виде адмирала он замер и повернулся к стоявшей за ним белой фигуре, нагруженной бутылями, колбами и какими-то приборами.