— Подождите, пожалуйста, за дверью, Джонсон, — обратился он к санитару.
— Я позову вас, когда понадобитесь.
Закрыв дверь, он пододвинул себе стул и сел возле койки командира.
Нащупывая пульс больного, Брукс пристально посмотрел на Тиндалла. Он вспомнил слова Николлса, который говорил, что адмирал не слишком здоров. У Тиндалла и в самом деле был усталый вид, вернее, не столько усталый, сколько несчастный... Пульс у Вэллери был частый, неправильный.
— Вы чем-то расстроили его, — укорил его Брукс.
— Я? Да что вы, док! — уязвленно произнес Тиндалл. — Ей-Богу, я не сказал ни слова...
— Он тут ни при чем, доктор. — Это говорил Вэллери. Голос его был тверд. — Он и слова не вымолвил. Виноват я. Ужасно виноват.
Брукс долгим взглядом посмотрел на Вэллери. Потом улыбнулся — понимающе, с состраданием.
— И вам нужно прощение грехов, сэр. Все дело только в этом, так ведь?
Тиндалл вздрогнул от неожиданности и изумленно уставился на старого доктора.
Вэллери раскрыл глаза.
— Сократ! — проронил он. — Как ты догадался?
— Прощение... — задумчиво повторил Брукс. — Прощение. А чье прощение? Живых, мертвых или прощение Всевышнего?
Тиндалл вздрогнул опять.
— Вы что? Подслушивали под дверью? Да как вы смели?..
— Прощение их всех, док. Боюсь, задача не из легких.
— Да, вы правы, сэр. Мертвым вас нечего прощать. Вы заслужили одну лишь их признательность. Не забывайте, я врач... Я видел этих парней, которые плавали в море. Вы положили конец их страданиям. Что же касается Всевышнего... В писании сказано: «Господь дал, Господь взял. Да святится имя Его». Таково ветхозаветное представление о Господе, который берет, когда ему вздумается, и к дьяволу всякое милосердие и великодушие!
Брукс с улыбкой взглянул на Тиндалла.
— Не смотрите на меня с таким ужасом, сэр. Я вовсе не богохульствую. Если бы Всевышний оказался таков, кэптен, то ни вам, ни мне да и адмиралу тоже он был бы ни к чему. Но вы знаете, что это не так...
Вэллери слабо улыбнулся и приподнялся на подушке.
— Вы сами по себе превосходное лекарство, доктор. Жаль, что вы не можете говорить от имени живых.
— Нет, почему же? — Брукс шлепнул себя по ляжке и, что-то вдруг вспомнив, заразительно захохотал. — Нет, это было великолепно!
Он снова от души рассмеялся. Тиндалл с деланным отчаянием посмотрел на Вэллери.
— Простите меня, — заговорил наконец Брукс. — Минут пятнадцать назад несколько сердобольных кочегаров приволокли в лазарет неподвижное тело одного из своих сотоварищей, находившегося без сознания. Догадываетесь, чье это было тело? Корабельного смутьяна, нашего старого знакомца Райли.
Небольшое сотрясение мозга и несколько ссадин на физиономии, но к ночи его нужно водворить назад в кубрик. Во всяком случае, он на этом настаивает. Говорит, что он нужен его котятам.
Вэллери, повеселев, прислушался.
— Опять упал с трапа в котельном отделении?
— Именно такой вопрос задал и я. Хотя, судя по его виду, он, скорее, угодил в бетономешалку. «Что вы, сэр! — ответил мне один из принесших его. — Он о корабельного кота споткнулся». А я ему: «О кота? Какого такого кота?»
Тут он поворачивается к своему дружку и говорит «Разве у нас нет на корабле кота, Нобби?» А упомянутый Нобби смотрит на него этак жалостливо и отвечает:
«Поднапутал он, сэр. Дело было так. Бедняга Райли нализался в стельку, а потом возьми да и упади. Он хоть не очень расшибся, а?» Голос у матросика был довольно озабоченный.
— А что произошло на самом деле? — поинтересовался Тиндалл.
— Сам я так ничего и не добился от них. А Николлс отвел кочегаров в сторонку, пообещал, что им ничего не будет, они тотчас же все и выложили.
По-видимому, Райли усмотрел в утреннем происшествии превосходный повод к новому подстрекательству. Поносил вас всячески, называл зверем, кровопийцей и, прошу прощения, непочтительно отзывался о ваших близких. Все это он говорил в присутствии своих дружков, где чувствовал себя в безопасности. И эти самые дружки его до полусмерти избили... Знаете, сэр, я вам завидую...
Тут Брукс поднялся. — А теперь попрошу засучить рукав... Проклятье!
— Войдите, — ответил на стук Тиндалл. — Ага, это мне, Крайслер. Спасибо. Он взглянул на Вэллери.
— Из Лондона. Ответ на мою депешу. Он повертел пакет в руках.
— Все равно когда-нибудь придется распечатывать — произнес он недовольно.
Брукс приподнялся со словами:
— Мне выйти?
— Нет, нет. К чему? К тому же это весточка от нашего общего друга адмирала Старра. Уверен, вам не терпится узнать, что же он такое пишет, не так ли?