Алистер Маклин
Крейсер Его Величества "Улисс"
(Полярный конвой)
За мной, друзья! Еще не поздно
Открыть совсем иные берега.
Взмахните веслами, ударьте по волнам
Громокипящим; ибо мой удел
Пока я жив, плыть прямо на закат,
Туда, где звезды плещут в океане.
Быть может, нас поглотит бездна вод,
На Остров Счастья выбросит, быть может,
Где доблестный Ахилл вновь встретит нас…
Не все утрачено, пускай утрат не счесть;
Пусть мы не те, и не вернуть тех дней,
Когда весь мир лежал у наших ног;
Пускай померк под натиском судьбы
Огонь сердец, все тот же наш завет:
Бороться и искать, найти и не сдаваться!
Гизеле посвящается
Выражаю признательность моему старшему брату Айану Л. Маклину, капитану-наставнику, за советы и помощь в создании этой книги.
Во избежание недоразумений следует отметить, что не существует никакой связи между крейсером британского военно-морского флота «Улисс», о котором повествуется в романе, и переоборудованным недавно во фрегат одноименным эскадренным миноносцем класса «Ольстер», который был введен в строй в начале 1944 года, приблизительно двенадцать месяцев спустя после описываемых в романе событий. Ни одно из судов, находившихся в Скапа-Флоу или участвовавших в конвое, не имеет никакого отношения к кораблям с таким же названием, которые действовали прежде или находятся в настоящее время в составе королевского флота.
Глава 1
ВОСКРЕСЕНЬЕ
(пополудни)
Неторопливым жестом Старр вдавил тлеющий конец сигареты в пепельницу.
«Сколько решимости и непреклонности в этом жесте», — подумал командир «Улисса» капитан первого ранга Вэллери. Он знал, что теперь произойдет, и пронзительная горечь поражения заглушила тупую боль, сдавливавшую его лоб все эти дни. Но на один лишь миг. Вэллери устал до такой степени, что ничто его больше не трогало.
— Сожалею, джентльмены, искренне сожалею, — едва улыбнулся тонкими губами Старр. — Позвольте вас уверить, в сложившихся обстоятельствах адмиралтейство приняло правильное и оправданное решение. Однако ваше… э-э-э… нежелание понять нашу точку зрения прискорбно.
Помолчав, он протянул свой платиновый портсигар поочередно четырем офицерам, сидевшим за круглым столом в каюте контр-адмирала Тиндалла. Четыре головы разом качнулись из стороны в сторону, и усмешка вновь коснулась губ вице-адмирала. Достав сигарету, он сунул портсигар в нагрудный карман серого в полоску двубортного пиджака и откинулся на спинку кресла. На лице его уже не было и тени улыбки, присутствующие без труда представили более привычный их взорам блеск золотых галунов на мундире вице-адмирала Винсента Старра, заместителя начальника штаба военно-морских сил.
— Когда я летел утром из Лондона, — продолжал он ровным голосом, — я испытывал досаду. Вот именно, досаду. Ведь я… я очень занятой человек.
Первый лорд адмиралтейства, думал я, лишь отнимает у меня время. И не только у меня, но и у себя самого. Придется перед ним извиниться. Сэр Хэмфри был прав. Как всегда…
В напряженной тишине послышался щелчок зажигалки. Облокотясь о стол, Старр вполголоса продолжал:
— Давайте будем до конца откровенны, господа. У меня были все основания рассчитывать на вашу поддержку, и я намеревался как можно скорее разобраться в этом инциденте. Я сказал: инцидент? — усмехнулся он криво. — Сказано слишком слабо. Скорее, мятеж, господа, государственная измена. Вряд ли нужно объяснять, что сие значит. И что же я слышу? — Он обвел взглядом сидящих за столом. — Офицеры флота его величества, флагман в их числе, сочувствуют мятежному экипажу!
«Тут он перегибает, — устало подумал Вэллери. — Хочет нас спровоцировать». Слова и тон, каким они были произнесены, подразумевали вопрос, вызов, на который надо было ответить.
Но ответа не последовало. Все четверо казались апатичными, равнодушными ко всему и до странного похожими друг на друга. Лица моряков были угрюмы и неподвижны, изрезаны глубокими складками, но глаза смотрели спокойно.
— Вы не разделяете моего убеждения, господа? — не повышая голоса, продолжал Старр. — Находите мой выбор эпитетов слишком… э-э-э… резким? — Он откинулся назад. — Гм… «мятеж». — Медленно, словно смакуя, он произнес это слово, сжав губы, снова обвел взором сидящих за столом. — Действительно, слово не очень-то благозвучно, не так ли, господа? Вы бы дали этому другое определение, не правда ли?
Покачав головой, Старр наклонился и разгладил пальцами лежавший перед ним листок.
— «Вернулись после рейда на Лофотенские острова, — читал он шифровку. — 15.45 — Прошли боновые заграждения. 16.10 — Закончен осмотр машин. 16.30 — Производится погрузка провианта и снаряжения из лихтеров, ошвартовавшихся лагом. 16.30 — Смешанная группа матросов и кочегаров отряжена для погрузки бочек со смазочными материалами. 16.50 — Командиру корабля доложено о том, что кочегары отказались выполнить приказания поочередно главстаршины Хартли, старшины котельных машинистов Гендри, инженер-лейтенанта Грайрсона и, наконец, старшего инженер-механика. Зачинщиками, предположительно, являются кочегары Райли и Петерсон. 17.05 — Отказ выполнить распоряжение командира корабля. 17.15 — Во время выполнения служебных обязанностей подверглись нападению начальник караула и дежурный унтер-офицер». — Старр поднял глаза.
— Каких именно обязанностей? При попытке арестовать зачинщиков?
Вэллери молча кивнул.
— «17.15 — Палубная команда прекратила работу, очевидно, из солидарности. Никаких насильственных действий не предпринято. 17.25 — Обращение командира по корабельной трансляционной сети. Предупреждение о возможных последствиях. Приказ возобновить работы. Приказ не выполнен. 17.30 — Радиограмма командующему на борту „Герцога Кемберлендского“ с просьбой о помощи». — Старр снова поднял голову, холодно взглянул на Вэллери.
— Кстати, зачем вы обращались к адмиралу? Разве ваши морские пехотинцы…
— Это было мое распоряжение, — резко оборвал его Тиндалл. — Неужели бы я приказал своим морским пехотинцам выступить против людей, с которыми они прослужили два с половиной года? Исключено! На моем корабле, адмирал Старр, грызни между экипажем и морской пехотой нет и в помине. Они слишком много пережили вместе… Во всяком случае, — прибавил он сухо, — вполне вероятно, что морские пехотинцы отказались бы выполнить подобный приказ. Не забывайте, что если б мы использовали против экипажа своих солдат морской пехоты и те усмирили бы этот… э… бунт, то «Улисс» перестал бы существовать как боевая единица.
Пристально поглядев на контр-адмирала Тиндалла, Старр снова уткнулся в записи.
— «18.30 — С „Кемберленда“ отряжена штурмовая группа морской пехоты. Никакого сопротивления ей не было оказано. Попытка арестовать шестерых бунтовщиков и восьмерых подозреваемых зачинщиков. Яростное сопротивление со стороны кочегаров и палубной команды, ожесточенные стычки на кормовой палубе, в кочегарском кубрике и в кубрике машинистов, продолжавшиеся до 19.00. Огнестрельное оружие не применялось, но двое убито, шестеро тяжело ранено, 35…40 человек получили менее тяжелые ранения».
Старр замолчал и в сердцах скомкал бумагу, — Знаете, джентльмены, а, пожалуй, вы правы. — В голосе его прозвучала издевка. — «Бунт» — вряд ли подходящее определение. Пятьдесят убитых и раненых… «Ожесточенная схватка» — будет гораздо ближе к истине.
Но ни слова, ни резкость тона, ни убийственная ирония не произвели никакого впечатления. Все четверо офицеров «Улисса» сидели неподвижно, с выражением полнейшего безразличия.
Вице-адмирал Старр нахмурился.
— Боюсь, господа, у вас несколько искаженное представление о случившемся. Вы пробыли здесь долго, а изоляция искажает суть вещей. Следует ли напоминать вам, старшим офицерам, о том, что в военное время личные чувства, испытания и невзгоды не значат ничего? Флот, отечество — вот что всегда и везде должно быть на первом месте.
Стуча кулаком по столу, он как бы усиливал значимость своих слов.