Еще почти 9000 тонн торгового тоннажа противника было уничтожено, и на дно отправлен ценный груз. Урон был тем более значительным, поскольку «Порт Брисбен» был рефрижератором, то есть более дорогим судном, чем обычный сухогруз. Список жертв «Пингвина» не мог не впечатлять.
— Один за одним, — заметил Крюдер с чувством глубокого удовлетворения, — именно так хозяйственная белочка собирает орехи.
Реплика была обращена к штурману, который занимался прокладкой нового курса «Пингвина».
Работа была завершена в 2.30. После этого Крюдер отправился сначала на левый борт, где принюхался к ночному воздуху, затем на правый, где сделал то же самое. Очевидно, результат его удовлетворил. Он пожелал всем спокойной ночи и скрылся в своей каюте.
Желающие могли спуститься на камбуз и подкрепиться горячими сосисками. Но таковых оказалось немного. Большинство членов команды последовали примеру своего капитана и пошли спать.
Спустя несколько дней радист принес на мостик сообщение, перехваченное с британской береговой станции. В нем говорилось, что австралийский крейсер в точке с координатами 30 градусов южной широты и 95 градусов восточной долготы подобрал шлюпку с членами команды «Порт Брисбена», потопленного ночью немецким рейдером. Далее сообщалось, что рейдер преследуют военные корабли.
— Да? — процедил Крюдер.
28 ноября «Буэнос-Айрес геральд» опубликовал следующую заметку.
«Р. Ф. Дингл, второй механик потопленного рефрижератора „Порт Брисбен“, утверждает, что нападающей стороной было вооруженное торговое судно.
Дингл, принявший командование спасательной шлюпкой с двадцатью семью уцелевшими моряками, позже подобранной австралийским крейсером, сообщил, что 21 ноября в 00.52 был разбужен орудийным огнем.
„Я выбежал на палубу, — рассказал он, — и увидел рейдер, вооруженное торговое судно, стоявший примерно в полутора милях от нас. В наше судно попало восемь снарядов, все на уровне верхней палубы, но, насколько я успел заметить, никто из команды не был убит или ранен. Я убедил людей, оказавшихся со мной в одной шлюпке, погасить все огни. Моряки согласились, заявив, что лучше рискнуть жизнью со мной, чем попасть в плен. Я видел, как рейдер торпедировал „Порт Брисбен“. Уходя под воду, наше судно было объято пламенем. Было два часа ночи“.
Когда рассвело, Дингл определил местонахождение шлюпки и предложил людям взять курс на Австралию, хотя, учитывая преобладающее направление ветра, у англичан было очень мало шансов туда добраться. Позднее моряки приняли решение идти на Маврикий. Дингл честно предупредил людей, что переход может занять сорок суток. Но вечером того же дня храбрых англичан подобрал австралийский крейсер, который прочесывал район в поисках немецкого рейдера».
В газете было высказано предположение, что ответственный за все эти неприятности корабль-призрак, должно быть, находился под командованием графа Люкнера. Казалось, никого не смущал тот факт, что Люкнер, хотя все еще был жив, находился уже в очень преклонном возрасте, исключавшем его участие в подобных мероприятиях.
Крюдер атаковал «Порт Брисбен» без предупреждения, поскольку решил, что суда, следующие ночью без огней, можно считать вспомогательными крейсерами, особенно если они так же хорошо вооружены, как «Порт Брисбен» и «Маймоа». А в случае с «Порт Брисбеном» он был совершенно убежден, что перед ним английский вспомогательный крейсер.
До начала войны специалисты по международному праву так и не пришли к соглашению относительно официального статуса вооруженных торговых судов. Некоторые придерживались мнения, что основанием для определения, военное судно или нет, является его поведение, хотя, конечно, это решение не является правильным и не дает ясного определения официального статуса вооруженного торгового судна. Когда два таких судна встречаются в открытом море, это означает, что одно из них имеет право первого выстрела, а второе должно ждать, пока оно выстрелит, рискуя при этом получить роковое попадание. Обычное призовое право, конечно, не может применяться к вооруженным торговым судам, отсюда следует, что их можно топить без предупреждения.
Во время Первой мировой войны немецкое правительство придерживалось твердых взглядов на эту проблему, с которыми не все были согласны. Оно утверждало, что команды торговых судов не имеют права препятствовать захвату в качестве призов и что, если они ставят себя в положение неофициальных воюющих сторон, их следует считать пиратами. С другой стороны, — была достигнута договоренность, что, если разрешить вооружение торговых судов, следует также считать допустимым применение силы против таких судов, и в подобных случаях необходимо отказаться от действующих правил по захвату призов в море.