– А теперь слышите? – прогудело в динамике.
– Слышу, – гулко отозвался голос самого Вэллери, усиленный громкоговорителем. – Это Мак-Куэйтер, не так ли?
– Так точно, сэр. Неужто узнали? – В голосе юного матроса прозвучало откровенное изумление. Несмотря на усталость и подавленное состояние, Вэллери не смог удержаться от улыбки.
– Это сейчас не имеет значения, Мак-Куэйтер. Кто там у вас за старшего, Гардинер?
– Так точно, сэр. Он самый.
– Попросите его к телефону, хорошо?
– Не могу, сэр. Убит он.
– Убит! – недоверчиво воскликнул Вэллери. – Вы сказали, он убит, Мак-Куэйтер?
– Ну да. И не только он. – Голос юноши звучал почти сердито, но ухо Вэляери уловило едва заметную дрожь. – Меня самого шарахнуло, но теперь со мной все в порядке.
Вэллери подождал, когда у юноши прекратится приступ хриплого, надрывного кашля.
– Но… но что же произошло?
– Почем я знаю?.. Виноват, не могу знать, сэр. Грохот страшный раздался, а потом… Что потом было, хоть убей, не помню… У Гардинера весь рот в крови.
– Сколько… сколько вас там осталось?
– Баркер, Уильямсон и я еще. Только мы одни. Никого больше.
– Ну и… Как они себя чувствуют, Мак-Куэйтер?
– Оии в порядке. Вот только Баркер считает, что ему каюк. Очень уж он плох. У него, похоже, чердак поехал.
– Что, что?
– Свихнулся он, говорю, – терпеливо объяснял Мак-Куэйтер. – Умом тронулся. Какую-то чепуху мелет. Дескать, скоро предстанет перед Творцом, а совесть у него нечистая. Всю жизнь, говорит, только и знал, что обманывал ближнего.
Вэллери услышал, как Тэрнер фыркнул, и тут вспомнил, что Баркер заведовал корабельной лавкой.
– Уильямсон заряды в стеллажи укладывает. А то вся палуба завалена этими хреновинами.
– Мак-Куэйтер! – резко проговорил Вэллери, по привычке одергивая матроса.
– Виноват, сэр. Забылся… А что теперь нам делать?
– То есть как что делать? – нетерпеливо переспросил Вэллери.
– Как быть с погребом? Коробка горит, что ли? Здесь жара страшная. Хуже, чем у нечистого в пекле!
– Что? Что ты сказал? – крикнул Вэллери, на этот раз забыв сделать ему внушение. – Жара, говоришь? Сильная жара? Да живей отвечай, парень!
– До задней переборки не дотронуться, – просто ответил Мак-Куэйтер. – Пальцы обжигает.
– Но система орошения! – закричал Вэллери. – Разве она не действует?! Господи Боже! Да ведь погреб может в любую минуту взлететь на воздух!
– И то верно, – спокойно подтвердил Мак-Куэйтер. – Я тоже так подумал. А система орошения – она не работает, сэр. Температура уже на двадцать градусов выше нормы.
– Что же вы стоите сложа руки?! – ужаснулся Вэллери. – Открывайте оросители вручную. Если там настолько жарко, веда в системе не должна замерзнуть. Живей, паренек, шевелись! Если погреб взорвется, крейсер погиб. Бога ради, торопись!
– Я уже пробовал, сэр, – тихо произнес Мак-Куэйтер. – Ни черта не получается. Заклинило начисто!
– Тогда сломай патрубок! Где-нибудь там валяется лом. Стукни им хорошенько. Да поживей!
– Ладно, сэр, так и сделаю. Только как мне потом закрыть систему? – в спокойном голосе юноши на мгновение появилась нотка отчаяния. «Наверное, это что-то с динамиком», – решил Вэллери.
– Это невозможно! Но не беспокойтесь! – нетерпеливо, не скрывая тревоги, проговорил Вэллери. – Воду мы потом откачаем. Торопитесь, Мак-Куэйтер, торопитесь!
После кратковременной тишины послышался приглушенный вопль и удар – видно, во что-то мягкое. Потом раздался тонкий металлический звон, усиленный динамиком, за ним град торопливых ударов. Мак-Куэйтер, должно быть, не переставая колотил по вентилям. Внезапно стук прекратился.
Подождав, пока Мак-Куэйтер возьмет микрофон, Вэллери озабоченно спросил:
– Ну, как дела? Работают оросители?
– Дела идут как по маслу, сэр. – В голосе юноши появилась новая нотка – нотка гордости и удовлетворения. – Я только что шарахнул ломом Баркера, – прибавил он с оживлением.
– Что сделал? – переспросил Вэллери.
– Баркера, говорю, огрел ломом по черепу, – раздельно произнес Мак-Куэйтер. – Помешать мне хотел. Струхнул старый болван… Да чего тут о нем толковать… А здорово работают оросители, сэр. Я ещё никогда раньше не видел, как они действуют. Воды уже по лодыжки. Пар так и шипит, отскакивают от задней переборки!
– Хватит! – резко проговорил Вэллери. – Сейчас же оставьте погреб. Да не забудьте захватить с собой Баркера!
– Однажды я смотрел кино. В Глазго, в «Парамаунте», вроде бы. Я был тогда, кажется, на взводе, – задумчиво говорил Мак-Куэйтер. Переглянувшись с Тэрнером, Вэллери понял, что тот тоже пытается стряхнуть с себя ощущение нереальности происходящего. – Ну и ливень же был. Только здесь почище будет. А пару – куда там! Будто в парнике в ботаническом саду!
– Мак-Куэйтер! – взревел Вэллери. – Вы меня слышите? Оставьте помещение, вам говорят! Немедленно, слышите?
– Уже до колен вода, – восхищенно говорил Мак-Куэйтер. – До чего же прохладно… Что вы сказали, сэр?
– Я сказал, убирайтесь прочь! – проскрежетал Вэллери. – Сию же минуту!
– Ах да. Понятно. Убираться, вы говорите. Я так и подумал. Не так-то это просто. Вообще невозможно. Люк перекосило. И крышку люка заклинило.
Эхо его голоса замерло в стылом молчании мостика. Моряки, потрясенные, замерли. Вэллери, машинально опустив грубку, невидящим взглядом обвел находящихся на мостике. Тэрнер, Кэррингтон, Капковый мальчик, Бентли, Крайслер и другие моряки – все они выжидающе глядели на него. Выражение это сменилось ужасом. Командир понял; что на их лицах как в зеркале отразились чувства, написанные на лице у него самого. На секунду, точно собираясь с мыслями, он прищурил глаза, затем снова взял микрофон.
– Мак-Куэйтер! Мак-Куэйтер! Вы все ещё там?
– А где же еще? – несмотря на то, что голос его был искажен динамиком, в нем явственно слышалось раздражение. – Какого дьявола…
– Ты уверен, что крышку люка заклинило? – воскликнул в отчаянии Вэллери, перебивая его. – А если попробовать оторвать задрайки ломом?..
– Да хоть динамитом рви эту проклятую крышку… Будет то же самое, – деловито ответил Мак-Куэйтер. – И потом, она докрасна раскалилась, крышка-то. Видно, пожарище будь здоров наверху.
– Подожди минуту, – произнес Вэллери и оглянулся. – Тэрнер, прикажите Додсону послать кого-нибудь к главному клапану кормовой системы затопления. Пусть стоит наготове, если его закрыть понадобится.
Каперанг подошел к ближайшему телефонисту.
– Вы соединены с ютом? Хорошо! Дайте мне трубку… Алло, говорит командир. Кто у телефона? Это вы, Хартли? Выясните, насколько силен пожар в кормовых кубриках. Поторопитесь. В орудийном погребе четвертой башни находятся несколько матросов. Им оттуда никак не выбраться. Система орошения включена, а крышку входного люка заклинило… Да, да, я подожду у телефона.
В нетерпеливом ожидании он похлопывал рукой по аппарату. Медленным взглядом обвел суда конвоя, увидел, что транспорты меняют курс, занимая прежнее место в ордере. Внезапно он весь обратился в слух.
– Да, командир слушает… Да… Что? Потребуется полчаса или час?.. Боже правый! Неужели так долго? Вы уверены?.. Нет, у меня все.
Положив трубку на место, он медленно поднял свое лишенное всякого выражения лицо.
– Пожар в матросском кубрике ликвидирован, – произнес монотонно Вэллери. – В кубрике морской пехоты – над артиллерийским погребом четвертой башни – сущий ад. По словам Хартли, раньше чем через час пожар потушить не удастся. Капитан-лейтенант, не спуститесь ли вниз?
Прошла минута, целая минута. Слышны были лишь щелканье гидролокатора да мерные удары крутых волн, рассекаемых форштевнем крейсера.
– Думаю, температура в погребе достаточно снизилась, – проговорил наконец Капковый мальчик. – Может быть, воду возможно отключить на достаточно длительный срок?.. – неуверенно прибавил он.
– Достаточно понизилась? – переспросил Тэрнер, шумно прокашливаясь. – Как это выяснить? Только Мак-Куэйтер мог бы нам это сказать… – Он внезапно умолк, осознав зловещий смысл сказанного.