Таким образом, уже на 1 декабря 1904 г. имелись все необходимые формальные решения для начала постройки двух «баянов» на верфях Нового Адмиралтейства. Однако имел место и некий конкурс проектов, следы которого отыскиваются только в виде короткого отзыва артиллерийского отдела МТК, подписанного генерал- майором Дубровым, на три проекта крейсеров, датированного 10 декабря 1904 г. Трудно сказать, как, по мнению руководства Морского министерства, вписывалось подобное мероприятие в один ряд с уже отданными распоряжениями относительно начала постройки крейсеров по конкретному проекту, тем более что этот конкурс состоялся через месяц после принятия решения о строительстве.
На суд российских экспертов были представлены три проекта европейских судостроительных фирм - итальянской «Ансальдо», датской «Бурмейстер ог Вайн» и французской «Форж э Шантье». Состав участников также вызывает вопросы: почему конкурс был столь узким, почему к участию не были привлечены по крайней мере германские «Крупп-Германия» и «Вулкан», построившие для русского флота «Аскольд» и «Богатырь». Ответ следует лишь один - попавшее в цейтнот с проектом подлежащих немедленной закладке крейсеров руководство морского ведомства на скорую руку «изобразило» традиционное соревнование конкурентов, взяв в компанию к проекту «Баяна» первые попавшиеся уже готовые.
Следует кратко упомянуть о конкурсантах. Итальянская «Ансальдо» из Генуи представила проект броненосного крейсера «Гарибальди» (разработки 1893 г.), по которому уже было построено или строилось 10 кораблей, незначительно различавшихся в части артиллерии. Примечательно, что к этому проекту относились и японские «Касуга» и «Ниссин», столь успешно проявившие себя в текущую войну (выбор итальянского проекта, таким образом, по соображениям сохранения лица, становился заведомо невозможен). Датская компания отнюдь не относилась к европейской судостроительной премьер-лиге и её посильное участие в создании кораблей для Российского Императорского флота до сих пор свелось к созданию лёгкого крейсера «Боярин» (3100 т, потерян в самом начале порт-артурской кампании) и большой императорской яхты «Штандарт» (6500 т), хотя и числившейся в списках флота, но боевым кораблём не являвшейся. Серьёзным успехом в создании крупных военных кораблей эта фирма себя не проявила. Тем не менее она оказалась в числе участников конкурса на проект броненосного крейсера; факт этот чёткого объяснения не находит. Крейсер «Форж э Шантье де ла Медитеррани» воспроизводил прежний «Баян», по опыту применения которого компания была готова откорректировать проект, не касаясь его принципиальных конструктивных составляющих.
Из такого положения вещей следует, что подобный формальный конкурс был лишь прикрытием для уже принятого руководством Морского министерства решения о постройке крейсеров по французскому проекту. Небезынтересно всё же вкратце остановиться на особенностях каждого из них, дабы понять логику предпочтения проекта «усовершенствованного «Баяна» обоим его конкурентам.
«Баян» в Кронштадте утром 25 июля 1903 г., в день посещения крейсера императором Николаем II; через несколько часов крейсер снимется с якоря и навсегда покинет балтийские воды. Слева вдали - силуэт форта Александр I.
Крейсер «Баян» - прототип и предшественник трёх будущих балтийских крейсеров - весной 1905 г., когда в Ла-Сен начиналась постройка «Адмирала Макарова», а в Петербурге - ещё двух идентичных кораблей, продолжал пребывать там, где его застали снаряды японских 11” осадных мортир - на грунте Восточного бассейна Порт-Артура. Сразу по занятии этой морской крепости победоносный противник начал работы по подъёму корабля.
По свидетельству хорошо осведомленного британского журнала «Инжиниринг» (Engineering, 20 Oct. 1905), специальному корреспонденту которого, в силу специфичности англо-японских отношений, удалось не только посетить Порт-Артур, но и получить исчерпывающие разъяснения «опытного корабельного инженера японской службы», составившего отчёт о состоянии потопленных в Порт-Артуре русских кораблей и о характере разрушений на них, к 15 июня «Баян» был поднят на ровный киль и оставался у места его затопления. Осадка крейсера, благодаря усиленным работам по откачке воды, почти достигла нормальной и составляла 6,93 м. Корреспондент отмечал, что, по мнению японцев, «действие разрыва снарядов оказалось гораздо слабее, чем того можно было ожидать. Некоторые бомбы находили неразорвавшимися и общий вид тех мест, по которым, казалось, бросали наибольшее число снарядов, возбуждал сомнение, всякий ли раз разрывались они...».