Они прошли пустынно-огромный храм, наполненный голубоватым прохладным воздухом, с могучими столпами, округлыми поднебесными сводами, где мертвенно и великолепно сияли изображения ангелов, святых и апостолов.
Модельер, истово перекрестившись, провел Счастливчика сквозь алтарь, где на престоле лежала священная книга и золотились дары с зажженным семисвечником. Они скользнули в малоприметную дверь и по мягкому, устилавшему ступени ковру стали спускаться вниз, сквозь стены, фундамент, пласты московской земли, на которой утвердился собор. В просторной подземной части храма находились превосходно оборудованные актовые залы для церковных совещаний и соборов, а также для светских съездов и ассамблей, размещалась великолепная библиотека с собранием церковных и светских книг, манускриптов и рукописей на латинском, арабском, древнееврейском языках. Тут же была построена трапезная в духе монастырских братских застолий, где собиралось за постной едой аскетическое духовенство. Но с ней соседствовал роскошный ресторан с зеркальными стенами, баром и подиумом для джаза. Гостиница состояла из скромных монашеских келий, где могли останавливаться пилигримы из дальних епархий и обителей, вставать на ночные молитвы перед суровым, старинного письма, образом. Но также были и дорогие номера-люксы, с пышными двуспальными кроватями, джакузи, обширными телеэкранами, на которых можно было созерцать все мировые программы, включая ночные эротические. Подземные гаражи с дорогими иномарками были чисты и ухожены и непосредственно смыкались с боулингом, залом игральных автоматов, рулетками и карточными столами казино, саунами и небольшим водоемом, где у лазурной воды стояли античные статуи обнаженных богинь.
Все это почти пустовало в сей полуденный час. Лишь мускулистый слуга в подряснике нес в номер-люкс кожаный саквояж носатого папского нунция, приезжего иезуита, который чинно, в красной шапочке и черной сутане, похожий на дятла-желну, вышагивал следом. Да в голубом водоеме, среди нимф и наяд, плыл саженками тучный молодой бородач, чему-то улыбаясь и крестясь на ходу.
Они продолжали спускаться в основание собора. Модельер показал Счастливчику грубо отесанный, в зарубках и сколах камень, привезенный по приказанию Мэра из Иерусалима. Камень был взят из древних развалин Соломонова храма и вмурован в бетонный фундамент московской святыни. Ниже этой древнееврейской глыбы сохранились детали бассейна "Москва", где когда-то в трескучий московский мороз, в розовом пару, пенили воду охочие до зимних услад и омовений советские граждане, похожие на гладких глазастых тюленей. Зеленоватый кафель бассейна напоминал окаменелые перламутровые ракушки, и на них сохранился отпечаток голой ноги женщины-коммунистки Фурцевой и выпавший из плавок советского министра Щелокова золотой портсигар.
Еще ниже находились гранитные плиты недостроенного коммунистами Дворца Советов, который, по замыслу талантливых и дерзких архитекторов, должен был достичь высоты Монблана, венчаться громадной бронзовой статуей Ленина, чтобы в бинокли и телескопы ее можно было бы рассматривать из всех точек земного шара. Красноватые плиты карельского гранита прочно лежали в основании собора, и на них различалась надпись: "Гранильная мастерская имени Розы Люксембург".
Еще ниже, под кирпичными, на яичном желтке, фундаментами старых церквей, под деревянными мостовыми и гатями, под археологическими слоями рыхлой земли с черепками горшков и мисок, находилась полость - пещера, бывшая когда-то языческим капищем, где первые московские поселенцы молились священным идолам. Капище посвящалось богу Велесу, хранителю скота. На дне пещеры лежал прекрасно сохранившийся скелет быка с окованными золотом рогами, олицетворявший покровителя домашних животных.
- Теперь ты понимаешь, - произнес Модельер, указывая Счастливчику на скелет быка, - почему Мэр хочет устроить в Москве представление испанской корриды? Он готовит языческое ритуальное действо во славу своего бога Велеса, которому и посвящен собор, лишь внешне имитирующий христианскую сущность.
Здесь, в древнем капище, находилась прозрачная как кристалл горного хрусталя кабина скоростного лифта. В нее, оставив охрану, поместились Модельер и Счастливчик. Граненая капсула стремительно метнулась ввысь, пронося пассажиров сквозь толщу глухих стен. Доставила их в самую высокую точку собора. В вершину золоченого купола, под основание громадного креста. Здесь была устроена невидимая с земли смотровая площадка, на которую высадились Президент и его главный советник. Стали прогуливаться на открытом кольце площадки, среди ароматного, пахнущего яблоками воздуха, паря на золотом воздушном шаре среди розовых и голубых горизонтов.
- Какая краса! - не удержался Счастливчик, ликующим взором осматривая панораму осенней Москвы, казавшейся драгоценной перламутровой раковиной, в чьих затейливых завитках и нежных зубцах чудесно туманились близкие и далекие церкви, остроконечные высотные здания, шатры кремлевских башен, солнечная лента реки, переброшенные через нее каменные и стальные мосты, мерцающие улицы, желто-зеленые, пышные воротники бульваров, синие как опустившаяся туча, Воробьевы горы, бескрайние бело-розовые, словно стада фламинго, дома, их слюдяные окна и серебристые крыши. Во все стороны света убегали лучи проспектов, улетали в живую, солнечно-туманную даль, где в лесах и полях дышало немеркнущее сияние необъятного великого города.
И повсюду, близко и далеко, яркими золотыми позументами или едва заметными искорками, виднелись показатели президентского рейтинга. Трепещущее число - "81" дрожало на ветру, откликаясь на малейшие биения народного чувства.
- Как далеко, как бесконечно далеко отсюда видно! - повторил с восторгом Счастливчик. Модельер удовлетворенно кивнул. Недаром он выбрал для разговора это удивительное, неповторимое место.
Говорили, что в редкие дни поздней осени, когда воздух студен и чист, словно голубая линза, отсюда, с вершины храма, виден ватиканский собор Святого Петра. Папа Римский и Патриарх Московский подымаются, каждый на свой купол, и с помощью зеркал обмениваются тайными знаками, что способствует умиротворению религиозных споров и смягчению конфликта церквей.
- Именно здесь, на этой золоченой кровле храма, я хочу сделать тебе признание, - торжественно произнес Модельер, простирая руку вперед, словно клятвенно прикасался перстами к многоцветной иконе Москвы. - Ты - воистину Счастливчик. Ибо тебе выпало на роду наследовать великую русскую цель. Исполнить громадную, растянувшуюся на века русскую задачу. Воплотить тайную русскую мечту. Тебе предстоит то, что не выпадало на долю самым великим правителям, будь то Чингизхан, или Александр Македонский, или Наполеон, или Иосиф Сталин. Ты объединишь, наконец, растерзанное на отдельные народы человечество и тем самым положишь конец Всемирной истории, которая началась с момента разрушения Вавилонской башни, что вылилось в извечную войну языков, народов и рас. В тебе же умиротворенная, прекратившая свой бег мировая история останавливается, чтобы взглянуть на себя самое твоими серо-голубыми глазами, о Счастливчик!..
Президент внимал, сладостно сощурив глаза, сквозь которые осенняя Москва своими золотыми и алыми пятнами, чудесными нимбами и бело-розовыми покровами и впрямь напоминала икону. Слова Модельера порождали упоительное ожидание, предощущение блаженства, от которых нежное лицо Президента покрылось легчайшим девичьим румянцем. Казалось, от Модельера к нему протянута едва заметная прозрачная трубочка, сквозь которую течет медовая сласть, волшебный дурман, веселящая влага. Вокруг собора на разных высотах реяли дельтапланы. Их разноцветные косые треугольники совершали круги, виражи. Плавно взмывали, просвечивая на солнце. Стремительно и грациозно снижались. На легких подвесках размещались пилоты в тесных трико, из личной президентской охраны. Как у царских опричников, на поясах у них были закреплены метелки, которыми они изгоняли из общества нечисть и скверну, - подметали мусор у стен Кремля, хлестали по глазам писателей-охульников, разгоняли "красные пикеты", используя метелки в качестве электрошоков. Теперь охранники из спецподразделения "Блюдущие вместе" облетали на дельтапланах окружавшие собор кварталы и постреливали из снайперских винтовок по слуховым окнам, подозрительным чердакам, отпугивая от собора возможных террористов.