- Великолепно! - Плинтус не мог скрыть восхищения. Его чувствительный зоб надулся как фиолетовое туловище осьминога, переливаясь всеми цветами радуги, - Вы, мой друг, несравненный режиссер. Станиславский нового времени.
Снаружи послышался храп, свирепый рокот и рев. Раздались металлический звон и гортанные выкрики: "Topo!.. Topo!.." Сквозь широкий проход в помещение просунулась яростная бычья башка. Следом - мокрый черный загривок, налитые брусничным соком глаза, костяные, отточенные как иголки рога, с которых срывались жалящие лучи света. Толстую складчатую шею быка стягивал кожаный хомут с железными цепями, за которые что есть силы тянули служители с золотыми погончиками, в галстуках-бабочках. Бык слепо мотал башкой, со свистом выдувал из ноздрей розовый дым похоти. С губ до пола свешивалась липкая розовая слюна. Увидел деревянное чучело. Взревел, раздувая раскаленные бока. Метнулся вперед, тяжко наскакивая на корову, с силой ударяя копытами в струганую спину. Громоздился на нее, рыл мордой, лизал толстым языком. Из мохнатого подбрюшья вывалился огромный хобот с розовым слизистым острием. Бык хрипел, задыхался, бился пахом о деревянную колоду, сминал сухой коровий хвост. Из него, как из клокочущего реактора, извергалась свирепая сила. Рвалась наружу из напряженного хобота.
Мэр, с тонким женским вскриком, страстно перехватил возбужденный хобот. Насадил на него стеклянную колбу. Внутри стекла вскипела, всклокотала млечно-жемчужная жижа. Обжигала Мэру пальцы. Согнувшись под быком, принимая своей толстой спиной судороги бычьего брюха, он сцеживал остатки семени. Подымал высоко реторту с уловленным жарким сгустком, который светился в его руках, словно кусок урана.
Плинтус созерцал ошеломленно. Бык, опустошенный, обессиленный, соскользнул с деревянного станка. Сонно мотал головой. Служители уводили его прочь, и один наступил на млечную лужицу семени. Казалось, подошва сгорает от соприкосновения с раскаленной плазмой.
- Вот так-то, - утомленно произнес Мэр, ласковым взглядом провожая уходящего зверя. Открыл портативный холодильник. Поставил в него реторту, где, нерожденные, окруженные млечным туманом, дремали бычьи стада.
Они покинули скотный двор и двигались по подземному переходу, который был частью секретного сталинского метрополитена, с бронзовыми светильниками и люстрами, с изображением летчиков, танкистов и моряков, бесстрастно взиравших из полукруглых ниш.
- Все, что вы мне рассказали, выглядит безупречным, в лучших традициях средневекового заговора, - Плинтус выступал на коротких неуклюжих ногах, на которых ортопедическая обувь скрывала трехпалые, с перепонками ступни. Выставил пеликанью грудь, откинул назад голову, дабы уравновесить тяжелый, залитый свинцом нос. - Однако на нашем пути может возникнуть препятствие, - вездесущий и коварный Модельер, у которого везде есть глаза и уши. Не убежден, что ваш замечательный план уже ему не известен. Без Модельера Счастливчик беспомощен. Надо устранить Модельера, и тогда удар короткой испанской шпаги достигнет сердца узурпатора.
- Вы чувствуете мир как я, - проходя мимо бронзового партизана, Мэр потрепал его по щеке. - Мы оба - эллины, оба причастны элевсинских таинств и дионисийских игрищ. Я веду вас туда, где вы узнаете, как будет истреблен Модельер.
Они преодолели несколько переходов и очутились среди светлого лучистого пространства, в котором нежно играли бирюзовые воды, ярко светили высокие лампы, змеи отражений бежали по кафельному дну. Перед ними был великолепный, чистый бассейн с плавательными дорожками и вышками для ныряний. Седобородый служитель, все в том же долгополом облачении, в галстуке-бабочке, с золотыми крендельками эполет, расхаживал по краю бассейна и капроновым сачком вылавливал в чистейшей воде невидимый и, должно быть, несуществующий сор.
- Откуда это чудо? На такой глубине, под землей? - восхитился Плинтус, в котором ожила его пеликанья, водоплавающая природа. - Мы станем плавать?
- Вам открылась одна из тайн нашего города. - Мэру доставляло удовольствие неподдельное изумление Плинтуса. - Когда был заложен наш великолепный собор, я отдал распоряжение, чтобы бассейн "Москва" был сохранен в основании возводимого храма. Это памятник коммунистической эры. Здесь, если угодно, скопились воды времени. Мало кто об этом знает. И уж почти никто не окунается в эти таинственные воды. Иногда Патриарх вместе с епископатом нисходят сюда по мраморной лестнице. Плавают всем клиром, наслаждаясь отсутствием паствы.
Бородатый служитель, напоминавший рыбаря, молча им поклонился. Унес мокрый сак, в котором блестела слипшаяся ячея.
- Прежде чем мы окунемся в бассейн, я проведу вас вокруг и покажу реликты минувшей эпохи, многие из которых вызовут у вас умиление. Если угодно, это пантеон наших с вами святынь. - Мэр повел Плинтуса по краю бассейна, указывая в прозрачную глубину, где на кафельных плитках, чуть размытые водой, покоились сувениры и фетишы минувших времен.
Здесь были награды Брежнева - двенадцать орденов Ленина, десять звезд Героя Советского Союза, восемь орденов "Знак Почета", шестнадцать орденов Боевого Красного Знамени и один орден "Мать-героиня", которым наградил его узбек Рашидов. Все награды лежали на кафельных плитках, как на погребальных подушечках. Золото и цветная эмаль переливались сквозь толщу воды. Здесь можно было увидеть плюшевого медведя - эмблему Московских олимпийских игр и трехтомник писателя Иванова "Вечный зов". Парик Кобзона из куньего меха и кандалы Солженицына, которые тот потерял в Нерчинских рудниках. Черную эсэсовскую фуражку Штирлица и дырявый камушек "куриный бог" с поверхности Луны. Среди экспонатов подводного музея хранился катетер Андропова, вставная челюсть Черненко с остатками шашлыка, соска-пустышка Горбачева, которую ему в день свадьбы подарила Раиса Максимовна. Здесь было много разного рода пуговиц, пряжек, винтов и гаек, а также канцелярских скрепок, ластиков, подшивок газет, папок с надписью "Личное дело". Тут же лежал батон колбасы, из-за отсутствия которой началась "перестройка", и бутылка водки с пляшущими литерами, под названием "коленвал", которая послужила введению антиалкогольного указа.
Мэр и Плинтус шли по кромке бассейна, взирая на окаменелости минувшей эпохи глазами, увлажненными от сентиментальных воспоминаний.
- Теперь о главном, - Мэр овладел собой и снова стал неумолимым и хищным, как боец подпольного сопротивления, - сейчас мы встретимся с человеком по имени Буранчик и услышим план истребления Модельера.
Они вошли в душевую, где под шумным снопом воды стоял голый толстяк с младенчески-розовым телом. Большие женские груди колыхались при каждом движении. Жирные ноги и руки были в перевязях, как у грудного ребенка. Сияющие голубые глаза с розовыми веками радостно мигали сквозь водяные струи. Он сочно шлепал стопами, скреб бока, оставляя белые полосы, которые быстро заливал нежный румянец. Это был руководитель российского космического ведомства. Прозвище Буранчик он приобрел после того, как по заданию американских коллег из Хьюстона прекратил программу "Буран". В результате эскадрилья советских космических челноков была распродана богатым фантазерам и использовалась под казино, стриптиз-бары и удобные туалеты. Сейчас он руководил программой уничтожения космической станции "Мир", за что надеялся получить звание "Герой России".