Мэр и Плинтус шли по кромке бассейна, взирая на окаменелости минувшей эпохи глазами, увлажненными от сентиментальных воспоминаний.
– Теперь о главном, – Мэр овладел собой и снова стал неумолимым и хищным, как боец подпольного сопротивления, – сейчас мы встретимся с человеком по имени Буранчик и услышим план истребления Модельера.
Они вошли в душевую, где под шумным снопом воды стоял голый толстяк с младенчески розовым телом. Большие женские груди колыхались при каждом движении. Жирные ноги и руки были в перевязях, как у грудного ребенка. Сияющие голубые глаза с розовыми веками радостно мигали сквозь водяные струи. Он сочно шлепал стопами, скреб бока, оставляя белые полосы, которые быстро заливал нежный румянец.
Это был руководитель российского космического ведомства. Прозвище Буранчик он приобрел после того, как по заданию американских коллег из Хьюстона прекратил программу «Буран». В результате эскадрилья советских космических челноков была распродана богатым фантазерам и использовалась под казино, стриптиз-бары и удобные туалеты. Сейчас он руководил программой уничтожения космической станции «Мир», за что надеялся получить звание Героя России.
– Увидел награды покойного Леонида Ильича и вспомнил анекдот. – Буранчик приветствовал из-под душа Мэра и Плинтуса и, пока те раздевались, громко, перекрикивая плеск и шорох воды, рассказывал: – Вот отправился Леонид Ильич в поездку по Кавказу. Прилетает в Баку к Алиеву, а там дождь, сырость. Говорит: «Гейдар, полетели в Сочи, там хоть позагораем». Прилетели, лежат на пляже, дремлют под солнцем. А у Брежнева из-под трусов выпало одно яйцо. Мимо пробегала собачонка и ну лизни яйцо Леонида Ильича. А тот, не открывая глаз, говорит: «Гейдар, это лишнее. Не надо так…»
Все трое, голые, подставляя плечи парной воде, гоготали, чмокали босыми стопами по теплому кафелю.
Вышли в прохладное пространство бассейна и один за другим шумно плюхнулись в воду, погнав во все концы золотые и синие волны.
– Немножко порезвимся, поотдыхаем, – предложил Мэр, не торопясь начать разговор.
Они забыли о невзгодах и тяготах жизни и развлекались как дети. Плавали наперегонки по дорожкам – кролем, брассом и баттерфляем, причем всех опережал Плинтус, который пользовался зобом как гребным винтом. Опускались под воду, состязаясь, кто сколько продержится без воздуха. Выиграл Буранчик, оставаясь под водой двенадцать минут, ибо умел дышать кожей: когда он погружался на дно, все его тело окутывалось мельчайшими, вылетавшими из пор пузырьками, и казалось, что он кипит. Ныряли на дальность, и тут уж выиграл Мэр – умудрился пронырнуть весь бассейн и выскочить на другой половине, держа в зубах подхваченный со дна парик Кобзона.
Сошлись вместе и шалили. Взявшись за руки, водили хоровод. Визжали, утягивали один другого под воду. Выполняя пируэты водяного балета, опустились вниз головой, выставили наружу ноги и так, головой вниз, танцевали танец маленьких лебедей. Наконец, угомонившись, подплыли к кафельной стенке в том месте, где из невидимой трубы бил упругий прохладный ключ и в стену бассейна была врезана узорная медная решетка с изображением дельфина.
– Ну, – строго сказал Мэр, сбрасывая со своего плеча пухлую руку Буранчика. – Время выслушать ваш план операции.
Космист вмиг стал серьезным. Его голубые, детски наивные глаза, окруженные белесыми ресничками, обнаружили ум, цепкость мысли, сосредоточенность на предмете.
– Прежде всего, – обратился он к Мэру, – выражаю удовлетворение за пунктуальное соблюдение уговора. Первая партия денег получена и распределена между теми, без кого исполнение плана невозможно. Надеюсь, что вторая половина последует сразу же после реализации. Вы уже получили наши счета в офшоре, расположенном на Каймановых островах.
– Благодарите московских торговцев мебелью, – отозвался Мэр. – Они поделились с нами доходами, когда я стал намекать им, что Земля покоится вовсе не на трех китах.
– Затем, как я понимаю, вами почти подготовлена церемония уничтожения космической станции «Мир». Выбрана смотровая площадка на Воробьевых горах. Установлена трибуна для почетных гостей с удобными креслами. Припасены телескопы, бинокли, подзорные трубы. Выпущен буклет, посвященный истории станции. Я уверен, что все приглашенные, включая дипломатов, банкиров и членов правительства, не пропустят возможность увидеть, как в ночном московском небе сгорает гордость советского космоса.
– Можете быть уверены, – самодовольно заметил Мэр. – Мы извлечем из этого зрелища максимум коммерческого эффекта. Только такой бездарный правитель, как Счастливчик, мог допустить, чтобы потопление крейсера «Москва» не превратилось в увлекательное, нарядное шоу. Будь я на его месте, это вылилось бы в международный праздник на воде, в парусные гонки, аттракционы с Нептуном, парад военных кораблей. Стоимость билета колебалась бы от трех тысяч долларов и выше. Это был бы праздник города, праздник Москвы, перенесенный к Северному полюсу.