— Боже мой! В это невозможно поверить!
— Как бы я посмел вам солгать? — удивился Крейстон, — Тем более здесь, в галерее, перед его портретом.
— Я не то хотела сказать... Удивительная история. О, господи вам лучше не слушать меня сейчас. Мне не по себе и... и я способна сейчас на любую глупость.
— Да, это обычная гамма чувств у тех, кто посещает нашу галерею впервые. Пройдемте дальше?
Черри сделала несколько шагов и спросила:
— А почему каждый портрет отделен контрфорсами? Это ведь несущая стена, разве она нуждается в подпорках?
— Это не контрфорсы, мисс Ливси. Но боюсь ваши нервы не выдержат, если я стану углубляться в архитектурные особенности этой части замка.
— Погодите, я кажется догадываюсь. Они все здесь? Под своими портретами? Под плитами пола склепы?
Как показалось Черри в глазах Крейстона снова мелькнула укоризна.
— Ну что ж вы так догадливы, мисс Ливси. Мои нервы всегда на пределе в этом месте. Я к сожалению, не могу вернуться с вами обратно, здесь так не принято, нам нужно идти дальше. Соберитесь.
— Я с вами, — шепнула Черри и шагнув к лорду отважно взяла его за руку, — Я с вами.
Крейстон вел ее от портрета к портрету и рассказывал историю своего рода. Историю плавно и неспешно, как глубокая река, несущую свои воды из глубины веков. О нет, конечно же нет, ей в этой истории нет места. Она здесь только на экскурсии, а он всего лишь любезно выполняет вздорную просьбу взбалмошной девчонки. Он рыцарь и по рождению, и по духу. А кто на его фоне она?
Черри стояла перед очередным портретом и внимательно слушала Крейстона, настолько внимательно, что не разбирала ни слова, поглощенная своими мыслями. Но чтобы он не догадался об этом, непринужденно переводила взгляд с портрета на лицо лорда. И вдруг заметила в глубине галереи, между контрфорсами, ограждающими первый портрет — портрет крестоносца, силуэт легкий, как дымка пара над утренним лугом. Она затаила дыхание. Нет, этого просто не может быть! Силуэт постепенно начал обретать плотность и более отчетливую форму. Черри, делая вид, что увлеченно слушает рассказ лорда, краем глаза следила за изводящими ее душу метаморфозами этого явления. Через пару минут ей стало ясно кто именно возник в том дальнем конце галереи.
Крейстон подал ей руку, и они прошли вперед. Черри с ужасом думала только об одном, что случится, если Крейстон оглянется и тоже увидит это? Но хозяин замка, нынешний хозяин замка, видно был так поглощен рассказом о своих славных предках, что шел вперед не оглядываясь. Черри уже почти смирилась с тем обстоятельством, что экскурсия проходит в присутствии гостя, покинувшего на время ту сторону бытия бессмертной души, но в этот момент фигура крестоносца колыхнулась и поплыла в их сторону. Потом Черри с ужасом в душе и беззаботным интересом экскурсантки во взгляде наблюдала широкую кавалерийскую походку рыцаря в белом плаще. Складки, к счастью совершенно бесшумно, струлись с широких плеч, полы плаща мели плиты пола. Даже звездочки украшавшие серебряные шпоры на пыльных сапогах кавалериста, казалось позвякивали призрачным звоном. Черты лица, под капюшоном читались уже вполне отчетливо и до мельчайших деталей совпадали с чертами Крейстона. Наконец призрак основателя рода полностью обрел плоть и казалось даже дышал. «А глаза у него не серые, а черные» — обреченно подумала Черри, — «Боже, да они же еще и ровесники».
Крестоносец остановился за спиной своего потомка и кивнув девушке приложил палец к призрачным устам. Она оперлась на подставленную руку своего спутника и пошла за ним дальше вдоль контрфорсов, отделявших склепы каждого из Крейстонов, от портрета к портрету. Призрак следовал за ними, оставаясь вне поля зрения лорда, но дружески ободряюще кивая девушке, каждый раз как ее взгляд невольно задерживался на нем.
Наконец Крейстон привел Черри к тайной цели своей экскурсии.
— Вот у этого портрета особая роль. Лайонел Крейстон в семейной истории играет совершенно особую роль. Он младший сын и права на титул по рождению не имел. Но дело в том, что его старший брат сбежал с оперной дивой в Милан от невесты перед самой свадьбой. Отец лишил наследника и титула, и состояния и родительского благословения на смертном одре. Зато младшему достался весь пакет разом, включая невесту.