Но девочка Ночь качала головой и уходила все дальше и дальше. И все дальше и дальше шел за ней мальчик Рассвет и, протягивая к ней руки, просил не уходить от него.
Долго вечером того дня Зорька ждала сына домой. Долго сидела у раскрытого окошка и смотрела в залитый лунным светом лес, но мальчик так и не вернулся. Не вернулся он ни на второй, ни на третий день. Не вернулся совсем. До сих пор он идет за девочкой Ночью и просит ее:
— Девочка, — и протягивает к ней руки, — зачем ты уходишь от меня? Я всегда один и один. Побудь со мной. Я спою тебе песню о солнце.
Но девочка качает головой и пятится все дальше и дальше. И мальчик идет за ней. И там, где проходят они, становится светло, раскрываются цветы и поют птицы. А Зорька, не дождавшись домой сына, перешла жить к морю. И домик их остался пустым. Он и сейчас еще стоит где-то в тайге, но найти его очень трудно.
КУКУШКИНЫ СЛЁЗКИ
Было это давно, так давно, что, кроме старой вороны, никто уже и не помнит, когда это было. Прилетела в наши леса из неведомых стран кукушка, серенькая, молоденькая, с симпатичными глазками. Была весна, птицы вили на деревьях гнезда. Решила свить себе гнездо и кукушка.
Долго летала она по лесу, выбирала красивое дерево. Выбрала березу, прямоствольную, упругую. Свила среди ее ветвей гнездышко из тоненьких прутиков, выстелила дно его пухом. Примерилась: удобное гнездышко, хорошо в нем будет птенцов высиживать. И положила в него четыре яичка.
— Выведу птенцов и буду жить большой семьей, — сказала сама себе кукушка и села на яички.
День посидела на них, другой, скучным ей это занятие показалось. Задумалась кукушка: сейчас вот она на яичках сидит, потом, когда вылупятся птенцы, кормить их надо будет. И так день за днем, неделя за неделей — все лето. Ни полетать, ни порезвиться.
— Нет, я не такая дура, чтобы молодость свою в гнезде просидеть. Детей иметь хорошо, но лучше их иметь уже большими, чем самой выращивать.
С этими словами выпрыгнула кукушка из гнезда, взяла яичко и полетела с ним к жене кобчика. У кобчика в гнезде пять яичек. «Ничего не сделается с его женой, если она посидит на шести», — рассудила кукушка и, когда отлучилась на минутку из гнезда жена кобчика, подложила ей в гнездо свое яичко.
Так по одному разнесла кукушка по чужим гнездам свои яички и летает по лесу довольная: выведутся ее птенчики, соберет она их всех возле себя и будет жить с ними большой семьей.
Весело провела кукушка весну. То, смотришь, уговорит сизого голубя соловьев с ней на зорьке послушать, то, глядишь, затеет с красавцем кобчиком игру в пятнашки, то улетит к Лысой Горе полюбоваться, как тюльпаны цветут.
Лето тоже было веселым. И не вспомнила за все это время кукушка про своих птенцов. А тут и осень подошла. Птицы шумными стаями кружили над лесом, готовили птенцов к отлету. Все были заняты серьезным делом, играть больше с кукушкой никто не хотел, и она почувствовала
себя одинокой. Грустно ей стало, и она решила отыскать своих детишек.
Она полетела к гнездам, куда весной подложила свои яйца, но гнезда были пусты. Кукушка заглядывала в темные дупла,звала:
— Детки!
Прислушивалась, но никто не откликался на ее зов. Тогда она летела дальше, снова звала и снова слушала. Один раз в огромной птичьей стае ей повстречался взрослый кукушонок. Она спросила его:
— Не ты ли мой сын?
— Нет, — ответил он, — вон мои папа с мамой, — и указал на кобчика и его жену.
Это был ее сын, но он ее не узнавал. Кукушка почувствовала себя еще больше одинокой и полетела над лесом, скликая своих потерянных детей:
— Ку-ку! Ку-ку!
Звала долго, тоскливо:
— Ку-ку! Ку-ку!
Но никто из ее детей не знал ее голоса, и никто на него не отозвался. Птицы уже потянулись к югу. Вокруг было тихо, печально. И, увидев, что она осталась совсем одна, кукушка заплакала. Она летала по лесу и плакала. И там, где падали на землю ее горячие слезы, выросли на следующую весну алые цветы, которые стали зваться кукушкины слезки.
КРЕМЕШКИ
В Гореловском лесу есть Родничок. Сейчас он уже постарел, ряской покрылся, угрюмый, одинокий, а бывало... Бывало, к не-| му каждое утро приходила в гости белка Рыжее Ушко. Ах, если бы вы видели, какая это была белка! Сама маленькая, глазки кругленькие, а хвостик пушистый. Придет она, бывало, сядет на бережок, свесит ножки и скажет ласково так, нежно: