— Я не проситель у МГБ. Я могу и потребовать, и в морду дать, если вами не будут исполняться мои требования… Мы вас разгоним, как баранов… Если не вскроете террористов, американских агентов среди врачей, то будете там же, где и Абакумов…
В августе 1952 года к Игнатьеву пришел Рюмин. Он раскопал историю с Тимашук. Письмо Тимашук достали из архива. Ее пригласили в следственную часть по особо важным делам Министерства государственной безопасности и попросили подробно описать обстоятельства смерти Жданова.
В конце августа Сталин вызвал Игнатьева на «ближнюю» дачу. Вождь пребывал в дурном настроении:
— Чекисты разучились работать, ожирели, растеряли и забыли традиции ЧК времен Дзержинского. Чекисты оторвались от партии, хотят встать над партией…
Но в тот день Игнатьеву было чем порадовать Сталина. История с Тимашук ему понравилась. Вот она, реальная история умерщвления члена политбюро врачами-преступниками! Спросил, кто проявил инициативу.
— Рюмин и его работники, — ответил министр.
— Я все время говорю, что Рюмин — честный человек и коммунист, — воодушевился вождь. — Он помог ЦК вскрыть серьезные преступления в МТБ. Но он, бедняга, не находит среди вас поддержки, и это потому, что я назначил его вопреки вашему возражению. Рюмин — молодец, и я требую, чтобы вы прислушались к нему и приблизили его. Имейте в виду — старым работникам МТБ я не очень доверяю.
«Лечение тов. Щербакова, — докладывал Игнатьев, — велось рассчитанно преступно… Лечение товарища Жданова велось также преступно… Вражеская группа, действовавшая в Лечсанупре Кремля, стремилась при лечении руководителей партии и правительства сократить их жизнь».
Вскоре Тимашук испытает миг счастья. 20 января 1953 года ее пригласит к себе в Кремль секретарь ЦК Георгий Maленков и от имени товарища Сталина и советского правительства поблагодарит за бдительность. На следующий день в газетах будет опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР: «За помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц, наградить врача Тимашук Лидию Феодосьевну орденом Ленина». Почти до самой смерти Сталина все газеты будут писать о враче-патриоте. В один день она станет самым популярным человеком в стране.
Сталин приказал арестовать начальника Лечсанупра Кремля профессора Егорова. Как только его взяли, спросил:
— Надели ему кандалы?
Услышав, что профессор не в наручниках, разразился злобной тирадой:
— Вы политические слепцы, а не чекисты. С врагами нигде так не поступают, как поступаете вы. Вы ни черта не понимаете в чекистском деле, а в следствии в особенности.
Он требовал бить арестованных, чтобы они во всем признались.
«К Егорову, Виноградову и Василенко, — доложили Сталину, — применены меры физического воздействия, усилены допросы их, особенно о связях с иностранными разведками».
Один из следователей докладывал в ЦК: «Коган и Вовси показывали, что они делали ставку на физическое устранение товарищей Сталина и Маленкова. Только лишь в конце декабря 1952 года по указанию министра госбезопасности тов. Игнатьева, основывавшегося на указании ЦК КПСС, к некоторым из арестованных врачей были применены меры физического воздействия. Тов. Игнатьев дал указание о применении этой меры, исходя из того, что врачи-террористы не могли действовать по собственному почину, а обязательно должны быть связаны с иностранными разведками».
В самый напряженный момент министр госбезопасности Игнатьев свалился. Это понятно: он попал в такую мясорубку, что и здоровое сердце не выдержит. Его заместитель Гоглидзе вспоминал, что министр той осенью находился «в крайне подавленном состоянии».
Сталин рассчитывал, что найдет в его лице второго Ежова, который в тридцатых годах сам ходил по камерам, допрашивал арестованных и бил их. Вождь ценил именно таких.
14 января 1938 года в Москве на пленуме ЦК ВКП(б) обсуждались «перегибы» в репрессивной политике. Доклад прочитал заведующий отделом партийных кадров Георгий Максимилианович Маленков. Он покритиковал первого секретаря ЦК компартии Азербайджана Мир-Джафара Багирова:
— Ты расстреливаешь списками, даже фамилий не знаешь…
Тот быстро нашел оправдание:
— Окопавшиеся в аппарате Азербайджанского НКВД враги сознательно путали документы.
Сталин взирал на него благодушно. Упрекали хозяина республики не за то, что он расстреливал кого хотел, а за то, что ленился оформлять. Багирова сделали членом ЦК. Начались лучшие годы его жизни.
А Игнатьев надежд не оправдал. Партийный функционер, чинуша, он пунктуально передавал подчиненным указания вождя, требовал, чтобы те выбивали нужные показания, а сам не покидал письменного стола. Слабаком оказался.