– Моих собирать не надо.
– С Богом.
– С Богом, – многозначительно ответил Остронег, вкладывая совершенно другой смысл в эти слова.
Дьяк осенил себя крестным знамением. Остронег же демонстративно смотрел на стену, словно искал в ней скрытый изъян.
Когда над Кремлем начала сгущаться вечерняя тьма, пять человек тихо, не издав ни звука, собрались у маленькой двери справа у входа в Филаретову пристройку Успенской звонницы. Там их поджидал Вавила. Он отпер замок, и люди скрылись в темноте здания. Вавила шел первым, прекрасно ориентируясь в тайных ходах даже без лучины. Остановился он у кованой двери. Остронег открыл ее ключом, полученным у Макария, и отдал его подьячему.
– Свечи возьми, как запру – засветите, сейчас не надо. – Вавила вручил каждому по толстой восковой свече. – Удачи.
– Спасибо, – кивнул Остронег. Его люди поклонились Вавиле в полной темноте. Ходили слухи, что секретарь Тайного Дьяка видит в ночи, как кошка.
Дверь за разведкой закрылась беззвучно, только грустно звякнул механизм замка.
Затхлый сырой воздух наполнял тайный ход под Кремлем. По стенам расползлась гром-гнилушка – плесень, разрастающаяся в тоннелях, мерцавшая в темноте лиловым призрачным светом. Осклизлые камни, которыми были вымощены первые метры тоннеля, покрывал толстый слой плесени, издававшей неприятный запах тлена.
– Ждан, первым иди, – кратко скомандовал Остронег. – Мы на твой свет пойдем.
– Во имя Перуна, – ответил Ждан словами, которые на людях говорить не рисковал, и ловко поджег кресалом свечку.
Он крадучись направился по тоннелю вперед. Вслед за ним пошли и остальные, обнажив мечи, до этого замотанные в дерюгу. Открыто нести оружие по Кремлю не стали, чтобы не привлечь к себе внимания.
Неровные тени, порожденные огоньками свечей, дрожали на сводчатом потолке и стенах. Стелющиеся шаги были беззвучны, словно двигались призраки. Подземный ход был достаточно высокий, чтобы идти, не сгибаясь. Время от времени на отряд налетала волна воздуха – тоннель дышал, как живой; видимо, выход из него был открыт.
Внезапно Ждан остановился и поднял руку, сжатую в кулак. Все замерли, затаив дыхание. Тени перестали метаться и практически застыли. Только одна темная полоска на потолке, появившаяся невесть откуда, не хотела замирать. Она трепыхалась, будто рвалась идти дальше. Редедя, который шел следом за Жданом, самый высокий в отряде, не дожидаясь, описал мечом дугу по потолку. Действовал он быстро и изящно, как полагалось «Говорящему с мечами». Тень на потолке внезапно материализовалась двумя половинками рассеченного пополам мерзкого создания с фасеточными глазами и суставчатыми хелицерами. Дружинники еле успели отскочить в сторону, чтобы тварь не упала на них.
– Потолочник, – прошептал Остронег.
Но разрубленный поперек членистого туловища потолочник не погиб, – похоже, он только стал еще злее. Задняя часть твари морфировала, выпустив на месте белесого хвоста пасть. Две половинки встали рядом, выпустив жвалы, с которых капал яд. Для устрашения потолочник царапал лапами по панцирю, издавая отвратительный, почти неслышный скрип, который давил на уши и проникал прямо в сознание. Редедя, который оставался ближе всех к потолочнику, в похожем на фуэте развороте попытался рассечь мечом одну из страшных пастей чудовища. Меч скрипнул по панцирю и соскользнул, не нанеся потолочнику особого вреда. Зато мутант быстрым выпадом достал Редедю когтями. Тот, зашипев от боли, отступил во тьму тоннеля. Вторая половина потолочника, бывшая до того хвостом, ринулась за воином; отсутствие мозга лишило ее чувства самосохранения. Зная способности этой твари, разведчики довели дело Редеди до конца, исшинковав заднюю половинку потолочника на мелкие куски и не дав ему регенерировать.
Теперь у людей было преимущество – они зажали чудовище с двух сторон. Остронег воспользовался тем, что хитин на новой башке гадины еще не затвердел, и с рвущим легкие выдохом вогнал меч между оливковых глаз мутанта так, что пригвоздил того к полу тоннеля. Потолочник взвыл, встал на дыбы и подставил людям мягкое брюхо. Добить тварь уже было несложно.
Когда потолочник перестал биться в агонии, Ждан и Одинец кинулись назад, туда, где в темноте тоннеля скрылся Редедя. Тот сидел, прислонившись к стене, и руками сдерживал кровь, хлещущую из пореза на бедре. Ждан, не говоря ни слова, раскалил на свечке узкий засапожный нож и прижег рану. Редедя только тихо зашипел. Наложив повязку на бедро, Ждан и Одинец подхватили товарища под руки и вернулись к остальной группе.